Где я? Какое-то поле, дорога, лес вдалеке. Все незнакомое. Я точно никогда здесь не был. И как меня сюда занесло? Ничего не помню.

А еще… мертвая тишина. Ни звука. Прилетела птица, села на землю, открыла клюв. Чирикнула, но я не услышал. Попробовал сказать: «Что происходит?», но язык не слушался. Наверно, получилось какое-то мычание – но и его не было слышно.

Я оглох? Онемел? Или и то и другое?

Я… А кто – я?

Меня зовут Иттон.

И… это все?

Вспышка ужаса – я не знаю, кто я такой. Не помню. Ничего, кроме имени. Как будто моя жизнь началась в тот момент, когда открыл глаза и увидел над собой небо. Да, я знаю: я человек, взрослый мужчина, не ребенок, у меня есть руки, ноги, голова и все остальное, что положено иметь человеку. На мне одежда – бедная, крестьянская.

На самом деле я знал довольно многое: что находится вокруг меня, как все это называется, для чего нужны те или иные вещи. По большому счету, знал почти все, что должен знать взрослый человек – но ничего из того, что касалось лично меня.

Кто я, откуда, что со мной произошло, как попал сюда? Почему онемел и оглох? Или всегда был таким? Всю мою прошлую жизнь словно окутало черным покрывалом. Оставалось лишь надеяться на то, что память все же проснется.

А что делать сейчас?

Я с трудом поднялся, превозмогая новую вспышку боли. Голова сильно кружилась, перед глазами плавали темные круги, к горлу подкатывала тошнота. Но не сидеть же в чистом поле, пока не умру с голоду.

В животе, словно в ответ на эту мысль, громко заурчало. То есть я почувствовал, что заурчало, и, судя по силе, громко, но не услышал. И сделал вывод, что глухим раньше не был: иначе откуда мне знать, что такое «громко» и «тихо».

Я вышел на дорогу и огляделся. По правую руку она ныряла в лес, по левую вдали виднелись крыши домов. Деревня? Или городское предместье?

Можно было пойти в лес, поискать ягоды или грибы, но что дальше? Построить шалаш из веток и жить в нем? Или все-таки в деревню? Вдруг там знают, кто я такой? Может, я оттуда? Может, там у меня родня или друзья?

Вопросы, вопросы… одни только вопросы.

Каждый шаг давался с трудом. Я то и дело останавливался, чтобы отдышаться. Во рту пересохло, страшно хотелось пить. Казалось, вот-вот потеряю сознание – и очнусь ли снова? Может, было бы лучше, если нет?

Наконец я добрался до крайнего дома и постучал в ворота. И подумал, что вот эта мертвая тишина пугает даже сильнее потерянной памяти. Хотя… могло быть и хуже. Я, по крайней мере, не ослеп. И могу ходить.

На стук вышел мужчина лет сорока, высокий, коренастый, с мощной шеей и красным лицом. Посмотрел удивленно, спросил что-то. Я помычал, показал пальцем на рот, на уши, покачал головой. Потом запрокинул голову, показывая, будто пью.

Подумав, мужчина махнул рукой, приглашая меня войти. Я вошел за ним во двор, остановился у крыльца дома, явно не самого бедного, а он зашел внутрь и вернулся с ковшом воды. Откуда-то появилась женщина, чуть помладше, полная, приятная. Кивнула мне и о чем-то заговорила со своим мужем, искоса поглядывая в мою сторону. Потом принесла кусок хлеба с сыром, отдала мне и показала на скамью.

Ох, какое же это было наслаждение – откусывать, жевать, глотать. Жаль только, что угощение кончилось слишком быстро. Я наклонил голову, благодаря, и женщина улыбнулась. Коснувшись моего плеча, она пошла к воротам и скрылась за ними. Ее муж тоже дотронулся до моей руки, но иначе - словно говоря: посиди здесь, подожди. Я не знал, чего должен ждать, но идти все равно было некуда, поэтому просто сидел и смотрел, как он возится в огороде.