Когда завтрак закончился, Кларксон с отцом отправились заниматься государственными делами, чтобы в стране все и дальше шло своим чередом.

Я вздохнула. Что ж, возможно, сегодня вечером.

В Женском зале сегодня было непривычно тихо. Все темы для ознакомительных бесед были исчерпаны, да и вообще мы уже привыкли проводить время вместе. Я, как всегда, сидела рядом с Бьянкой и Маделин. Бьянка приехала из провинции, граничащей с Гондурагуа, и мы с ней летели одним рейсом. Комната Маделин была расположена рядом с моей, а ее служанка в первый же день постучалась в мою дверь с просьбой одолжить нитки. А затем буквально через полчаса ко мне со словами благодарности явилась и сама Маделин. Словом, вот так мы и подружились.

Девушки в Женском зале с самого начала разделились на группы. Ведь в обычной жизни это было в порядке вещей: Тройки – тут, а Пятерки – там, а потому и во дворце все пошло по заведенному порядку. И хотя мы специально не делили себя на касты, я жалела о том, что это вольно или невольно произошло. А разве сам факт прибытия сюда не сделал нас равными хотя бы до окончания Отбора? И разве нам не предстояло пройти через одни и те же испытания?

Но на данный момент, похоже, ничего не происходило. А жаль. По крайней мере, было бы о чем поговорить.

– Есть какие-нибудь новости из дома? – попыталась я завязать разговор.

Бьянка подняла на меня глаза:

– Получила вчера письмо от мамы. Она пишет, что Хендли обручилась. Нет, ты только прикинь! Если я не ошибаюсь, она выбыла всего неделю назад.

– А из какой он касты? Ей хоть удалось подняться по социальной лестнице? – оживилась Маделин.

– О да! – с жаром отозвалась Бьянка. – Двойка! Я хочу сказать, это обнадеживает. Ведь до отъезда я была Тройкой. Вот было бы здорово, если бы удалось выйти замуж за актера, например, а не за скучного старого доктора!

Маделин хихикнула и с готовностью кивнула.

Однако меня мучили некоторые сомнения.

– А она его знала? Я имею в виду, до того, как приняла участие в Отборе.

Бьянка покачала головой, словно я сморозила жуткую глупость.

– Ну, это вряд ли. Она была Пятеркой, а он как-никак Двойка.

– Она вроде говорила, будто в ее семье все музыканты. Тогда, может, она перед ним выступала, – предположила Маделин.

– А это вариант, – согласилась Бьянка. – Быть может, они успели познакомиться раньше.

На что я скептически хмыкнула.

– Что, зелен виноград? – подкусила меня Бьянка.

– Нет, – улыбнулась я. – Если Хендли счастлива, то я за нее только рада. Хотя, по-моему, немного странно выходить замуж за незнакомца.

Повисла длинная пауза.

– А мы разве не собираемся сделать то же самое? – нарушила тишину Маделин.

– Нет! – воскликнула я. – Принц вовсе не незнакомец.

– Да неужели? – скептически подняла брови Маделин. – Тогда, если тебя не затруднит, расскажи все, что ты знаешь о нем. Потому что лично я вообще без понятия.

– На самом деле… я тоже, – призналась Бьянка.

Я сделала глубокий вдох, приготовившись выдать все, что я знаю о Кларксоне… Но сказать мне было особо нечего.

– Ладно, не буду утверждать, будто знаю о нем все, но и первым встречным его тоже не назовешь. Мы из одного с ним поколения, мы слышали его выступления в «Вестях», сотни раз видели его лицо. Да, возможно, мы не в курсе каких-то деталей, но мы имеем о нем совершенно четкое представление. Разве нет?

– Думаю, ты права, – улыбнулась Маделин. – Я бы не сказала, что мы прибыли сюда, вообще не зная, как он выглядит и как его зовут.

– Вот именно.

Служанка подошла так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она прошептала мне на ухо: