Отец на это кивнул, давая понять, что я всё правильно понимаю.

– Вот только как быть с церемонией? – спросила, ужасаясь ситуации, в которую попала.

Если Гордон не тот, с кем меня связали узы, то где искать «того самого»? Я всё еще сомневалась, что это может быть каким-то невероятным образом выживший король прошлого. Скорее уж магия по какой-то причине выбрала королем не Гордона, официально коронованного людьми, а какого-нибудь дальнего родственника или вообще бастарда.

Вполне может быть, что магия решила сменить династию. Кто знает, как мыслит нечто столь отличное от человека. Вероятно, именно по этой причине Гордон родился без магических способностей, хотя раньше все короли вроде бы были колдунами.

Церемонию никак нельзя было проводить. Кто знает, как воспримет подобное королевская магия.

– Думаю, самостоятельно мы ничего не сможем сделать, – снова постучав по подлокотнику пальцем, отец резко поднялся на ноги. – Я постараюсь что-нибудь узнать. А ты, Амелия, постарайся выходить из своих комнат как можно меньше.

– Хорошо, – я кивнула, давая согласие. Я, конечно, хотела исследовать Вальгард, но это может и подождать.

– Ну все, мне пора, – сказал он, целуя меня в одну щеку.

– Спасибо, отец, – поблагодарила я, подставляя для поцелуя вторую.

Когда за ним закрылась дверь, я медленно выдохнула, пытаясь совладать с резко накатившей паникой. Я только сейчас поняла, как просто я раньше жила. Даже вечные придирки и искривленные губы матери не настолько меня волновали, как мне казалось.

Решив немного почитать, чтобы успокоиться, я вошла в гостиную и замерла, «любуясь» знакомым мне вороном, который сидел на спинке кресла.

При моем появлении он встрепенулся, чуть раскрывая крылья.

Странно, но я не испытала страха, хотя и понимала, что этот ворон – никакая не птица, а воплощение чьей-то невероятно сильной магии. И что сила эта принадлежит не королю, а какому-то неизвестному мне человеку, который, вполне возможно, не так давно насильно меня целовал и трогал, где ему вздумается.

Стоило мне вспомнить это, как смущение тут же жаром дыхнуло в лицо.

– Ах ты... – выдохнула я, чувствуя, как в душе поднимает голову возмущение пополам со злостью. – Да как ты...

Сила во мне взвилась, бесконтрольно ринувшись на ворона. Выглядело это резким порывом ветра, в котором сверкали кусочки колотого льда.

Ворон на это что-то прошипел и, снесенный порывом магии, распался черным дымом.

От неожиданности я испуганно вскрикнула и прижала руки к груди, заставляя магию утихомириться. Клубок тумана тут же снова собрался в птицу. Ворон сразу же совершенно бессовестно и нагло вернулся на спинку.

Почему-то именно это и стало последней каплей. Дойдя до второго кресла, я буквально рухнула в него и молчаливо заплакала. Мне было страшно. Я не понимала, что происходит, не верила, что Гордон такой уж глупец, каким казался в этой истории. А если это так, значит, он преследует какие-то свои интересы. И мне почему-то казалось, что лично для меня все это ничем хорошим не кончится.

Когда ворон перебрался со спинки на подлокотник моего кресла, я не заметила, а вот когда он начал аккуратно и даже нежно пощипывать клювом мои пальцы, то я обратила на него внимание.

Вздохнув, осторожно вытерла глаза и погладила птицу.

– Даже не думай, что я тебя простила, – пробормотала я, любуясь темным туманом, окутывающим мои пальцы.

Почему-то это умиротворяло, отчего я сама не заметила, как задремала. Проснулась ближе к обеду, ощущая себя больной и разбитой. Ворона рядом уже не было. Почему-то это меня разочаровало.