Наверное, ей завтра будет стыдно за свои пируэты и прыжки босиком в приличном заведении, но сейчас она об этом не думала.

Хореограф затараторил комплименты, сомелье Лаврентий приказал подать победителям за стол бутылку американского игристого.

Федор отвел Тину на место. Она гордо прошлепала по залу, села за стул, схватила меню и принялась обмахивать пылающие щеки.

– Ну ты даешь, папа, – сказала Ульяна. – Зажигал как молодой!

– Есть еще порох в пороховницах! – подмигнул ей Федя.

– Тина, ты потрясающе танцевала! – сказал Глеб, глядя на нее изумленными глазами так, как будто пытался найти в ней прежнюю, хорошо знакомую Тину. – Не думал, что ты так умеешь!

– Да я и не умею, – ответила она глупым от удовольствия голосом. – Это Федор меня подначивал!

– Папа любит удивлять, – подтвердила Уля и осуждающе покачала головой.

Диана тоже принялась выражать бурный восторг, но в этот моменту нее зазвонил телефон. Она мельком глянула на номер на экране, замолчала, нахмурилась и резко нажала на кнопку, отклоняя вызов. Через секунду телефон вновь зазвонил. Диана ответила на вызов, и лицо у нее вдруг стало злое и печальное.

– Да! – резко сказала она в трубку. – Нет!

Окончательно отключила звук и сунула телефон в сумку. А потом нашарила бокал, налила вина до краев и быстро выпила, глядя перед собой в одну точку. Тина забеспокоилась –  звонок огорчил подругу.

Она догадывалась, кто ей позвонил. Наверняка Данил, ее бывший бойфренд.

19. 19

После танцев ведущий ненадолго оставил гостей в покое, разрешив им, наконец, попробовать горячее.

Тине принесли огромную тарелку с крохотным кусочком розового мяса посередине и доброй горой зелени. Но от волнения она не могла есть. Она все еще переживала радость свободы во время танца.

На нее накатила болтливость. 

Она смеялась остротам Федора, хвалила Ульяну и ее котильон, вела шутливый разговор с Глебом. Она помнила, что Глеб должен завоевать расположение Федора, и поэтому старалась в разговоре невзначай упоминать разные случаи, где Глеб показал себя на высоте.

Неожиданно Тина стала душой их маленькой компании – да и с соседних столиков на нее поглядывали с большим интересом. Осознав это, она решила, что стоит немного угомониться. Наверняка Уле обидно, что она оказалась на втором плане. Юные девушки любят быть в центре внимания. Вон как она стушевалась, сидит, помалкивает... еле-еле ковыряет вилкой жаркое.

Федор придвинулся близко к Тине, его рука лежала на спинке ее стула – как будто после танца Федор предъявил на Тину какие-то права.

Диана, посидев минуту в задумчивости после звонка, вздрогнула всем телом, помотала головой, отгоняя неприятные мысли. Еще раз хорошенько угостилась вином и включилась во всеобщее веселье.

Она опять прицепилась к Федору с расспросами о давних приключениях. Ее язык заплетался, щеки разрумянились, а глаза горели. Тина все больше за нее беспокоилась.

Федор терпеливо отвечал на вопросы.

– Федя, а вот ты нам рассказывал о трех заветных желаниях, которые загадал, когда погибал в тайге за здорово живешь, – вещала Диана нетрезвым голосом. – Помню, первое желание – капустный пирог, так?

– Так, – усмехнулся Федор.

– Эй, юноша! У вас подают капустные пироги? – громогласно спросила она у официанта. Худенький парень в форме растерялся от ее вопроса до слез.

– Нет, из выпечки у нас только киш с трюфельным кремом, – ответил он заикаясь.

– Это нам не подойдет, – Диана прогнала его величественным жестом. – Второе твое желание, Федя, – поцеловать единственную и неповторимую. Так?

– Так, – засмеялся Федор. – Ради бога не зови официанта. Такой девушки у них в меню тоже нет.