В итоге магичка настолько отвыкла от того, что ей выражают восхищение, смотрят с неподдельным интересом и внимательно слушают, что Ксандру ничего не стоило змеей вползти в ее сердце. И остаться там, запустив ядовитые зубы в самую суть.

Он умел обращаться с женщинами. Жаль, конечно, что внутри его собственной груди в отношении Полин были только острый интерес к ее способностям и страх быть пойманным на мелочах. Но боязнь быстро прошла — Полин оказалась остроумной, восхитительно непосредственной и очень одинокой. Возможно, встреться они в иных обстоятельствах — все могло быть иначе.

Но Многоликие бросили их на разные чаши весов. Ксандр нуждался в Полин как в оружии, она в нем — как в опоре и любви всей жизни.

Тогда он думал так, и только проведенные рядом с ней месяцы дали понять, как он просчитался, влетев в острые зубья капкана собственной самоуверенности.

Их роман оказался ложью. Обоюдной. Но если Ксандр не любил Полин, то с ее стороны чувство было сильным.

И весьма осознанным. Жаль, что он не понял это сразу.

Дальше все пошло еще проще.

Он словно случайно раскрыл Полин свое настоящее имя и даже получил три пощечины, за которые она потом долго искупала свою вину между шелковыми простынями.

А потом, когда любовная лихорадка поутихла, он рассказал, зачем приехал на острова. То самое поручение, с которым отправил его Джастин. Объяснил, что из-за усиления власти Академии его страна на грани краха и что выгодный брак с хартской невестой вполне в силах спасти ситуацию, но нужен сильный союзник, который сможет противостоять магам из Академии, потому что они наверняка захотят расстроить свадьбу.

Что его титул и благосклонность Джастина не дадут магам покуситься на Полин.

О том, что Джастину в его настоящих планах отводится роль покойника, Ксандр пока говорить не стал.

Понадеялся, что любовь к нему, к полновесному золоту, власти и блеску литавского двора перевесит страх за собственную жизнь. Потому что раскройся все — и Ксандру светило медленное угасание в Красной башне, а вот Полин — костер на главной площади.

Он расписал в красках все преимущества плана, вскользь упомянул про уничтожение Академии, которым так бредил Джастин, и успел поймать в глазах магички огонек холодного сомнения, словно она решала какую-то очень сложную задачу.

Но он ошибся в Полин. Она оказалась бесстрашна, хитра, демонски талантлива и ухитрялась ненавидеть несколько вещей сразу. Но и это он понял только потом.

Его птичка-Тарута согласилась и вскользь, с той же небрежностью, с какой нищему кидают монету, показала пару мелких фокусов. За каждый из которых любой колдун из Академии продал бы душу.

— Что это? — Ксандр потрясенно уставился на фиалку, которая еще недавно была туберозой.

— Это твои глаза врут тебе, — легко ответила Полин. — Сущность предметов меняют другие заклинания, а это лишь морок. И он не на фиалке, а в твоей голове, дорогой.

Полин колдовала легко и непринужденно. Особенно ей удавались иллюзии, гипноз и внушения, а навеянные ей мороки держались месяцами. Она могла подделать работу любого мага — сотворить какие-то мелочи с огнем, чуть больше с водой, прекрасно с воздухом. Дерево, земля и камень Полин не давались. Но она тренировалась с бычьим упрямством.

Три недели они добирались до Харта вместе с одним из караванов. Сейчас Ксандр вспоминал это время с легкой грустью. Тогда мир казался куда проще. У него была цель — месть и корона Литавии, и все возможности.

Сейчас у него есть трон — и почему-то хочется напиться.

Полин была прекрасным собеседником — веселым, остроумным и смешливым. Над хорошей шуткой она заливисто хохотала, а на плохую могла скорчить рожу и обидеться на полдня.