– Остановись.

– Я спрашиваю: ПОНРАВИЛОСЬ?!

– Остановись, Дьен! Хватит!

– А что не так? А?.. – давясь безумными смешками, вдруг вжимает меня в стену, одной рукой удерживает на месте, а второй, одним резким движением срывает с меня штаны; старая ткань тюремной робы рвётся по швам и оставляет меня в одних трусиках.

Пытаюсь кричать, пытаюсь вырваться, пытаюсь дать отпор, оттолкнуть от себя слетевшего с катушек Дьена, но он слишком проворен и силён. Можно не сомневаться – в нём уже есть сила морта.

Гремит пряжка ремня…

– Куда же ты, Лисёнок? Почему убегаешь?..

Спина ударяется о бетонный пол…

– Я ведь теперь тоже тварь! Расслабься, Эри!

Срывает с меня трусики. Бросает в сторону…

– Тебе понравится.

С первобытной силой обрушивается на мой рот в глубоком жадном поцелуе…

Пальцы жадно хватают, мнут тело. Причиняют боль…

– Не надо… Не надооо, Дьен… Прошу, не надо! Не поступай так со мной!

– Помнишь, нашу клятву? – насильно раздвигает мне ноги. – «Я буду вечно любить тебя, Лисёнок». Что ты должна ответить?.. Ну?..

Отвечаю на вопрос.

– Что-что? Не расслышал. Повтори, Лисёнок.

– Ненавижу.

Заглядывает мне в глаза c жестокой, холодной улыбкой на губах, упирается в меня головкой члена, и я с силой зажмуриваюсь, понимая, что сейчас ворвётся в меня, изнасилует…

…и мне придётся как-то с этим жить…

Хорошо, что недолго.

Собирается сделать первый толчок, но вдруг, словно в судорогах, трясётся надо мной и тут же заваливается на бок, теряя сознания. А перепуганный до смерти Брэдли с бледным, как простыня лицом, стоит над нами и держит в руке шокер.

– М-м-мне к-конец, – сглатывает и с паникой во взгляде смотрит на вырубленного шокером майора кинжалов. – М-мне точно конец.

***

– Ничего тебе не будет, – повторяю, едва шевеля языком. – Дьен ни за что никому не признается в том, что пытался сделать. Его разжалуют.

– Уверена? – протягивает звонким, натянутым голосом. – А я вот почему-то нет. И мне чертовски страшноооо… Чёрт! Чёрт! Чёёёёёрт…

– Спасибо, – заглядываю Брэдли в глаза и благодарю со всей искренностью, на какую только сейчас способна. – Ты всё сделал правильно. – И добавлю то, что он хочет слышать: – Ты предотвратил преступление. Для меня ты теперь герой.

– Ну… я, просто… Просто выполнял свой долг, – мямлит. – Да и потом…

Но договорить не успевает.

– Дерьмово выглядишь, подруга. Свидание не удалось? – улыбающееся лицо Зары проплывает перед глазами, и я из последних сил заставлю себя не отключаться, ногам не подкашиваться, а векам держаться открытыми.

– Куда вы её ведёте? – замираю у двери в камеру, в которую меня практически дотащил на себе Брэдли, хватаюсь за стену, чтобы не рухнуть на пол и непонимающе смотрю то на Зару, то на двух конвоиров, один из которых сейчас затягивает верёвку на её запястьях.

– В камеру к бойцу, – легкомысленно отвечает Зара. – Ну, к тому самому, который послезавтра, скорее всего, сдохнет, и тем самым отправит меня на корм милым пушистым пёсикам. Видишь ли, эти придурки считают, что если боец успеет проникнуться симпатией к своей ставке, то и сражаться будет эффектнее, защищая «своё». Бред, скажи?

Резко отворачиваюсь в сторону, и меня рвёт на пол всем скудным содержимым желудка.

– В камеру её! Чего ждёшь?! – рявкает один из охранников, и Брэдли тут же хватает меня под руки и толкает к двери.

– Почему не сказала? – выдыхаю едва слышно, пытаясь отыскать взглядом лицо Зары, но сознание моё уплывает, всё вокруг превращается в безумную карусель из мрачных пятен.

– А зачем тебе об этом знать, подруга? – словно из-под воды слышится весёлый голос Зары, а следом… либо у меня начались галлюцинации, либо она действительно сказала это: – Ты ведь спасёшь нас, правда, Эмори?.. Ты ведь спасёшь нас?..