– Вставай! – вопил Джаррет. Яхта раскачивалась не столько от волн, сколько от яростной атаки Джаррета на новый день.

Клей еще немного полежал на коротком и узком топчане, пытаясь собраться с мыслями и вспоминая легенду о Джаррете Картере. Тот всегда являлся в контору до шести утра, часто к пяти, а порой и к четырем. И так шесть дней в неделю, иногда и все семь. Он пропустил большую часть бейсбольных и футбольных матчей, в которых участвовал Клей, просто потому, что был занят по горло. Его никогда не видели дома до наступления темноты, а бывало, он и вовсе не возвращался. Когда Клей повзрослел и стал работать в отцовской фирме, Джаррет славился тем, что безжалостно заваливал делами молодых помощников. После того как рухнул его брак, он вообще стал спать в офисе, иногда даже один. Невзирая на все свои дурные привычки, Джаррет неизменно сам открывал дверь, поспевая на звонок раньше других. Он и тогда был не дурак выпить, но всегда мог остановиться, если пьянство мешало работе.

В дни своей славы отец мог не спать сутками; судя по всему, привычка сохранилась. Старик пронесся мимо дивана с громкой песней, распространяя вокруг свежий аромат геля для душа и дешевого лосьона.

– Пора в путь! – крикнул он.

О завтраке никто даже не заикнулся. Клею удалось лишь недолго поплескаться в птичьей ванночке, носившей гордое название душа. Он не страдал клаустрофобией, но от мысли, что можно постоянно жить в такой тесноте, у него закружилась голова. Небо оказалось покрыто облаками, воздух уже нагрелся. Джаррет стоял на мостике, слушал радио и хмуро поглядывал вверх.

– Плохие новости, – сообщил он.

– Что случилось?

– Надвигается сильный шторм. Обещают проливные дожди на весь день.

– А который теперь час?

– Половина седьмого.

– Когда ты вчера вернулся?

– Ты напоминаешь мне свою мать. Кофе – вон там.

Клей налил себе чашку крепкого кофе и устроился рядом со штурвалом.

Лицо Джаррета было почти скрыто за большими солнцезащитными очками, бородой и надвинутым козырьком кепки. Клей подозревал, что очки были надеты, чтобы скрыть опухшие от тяжелого похмелья веки. По радио с крупных судов, находящихся в открытом море, постоянно повторяли штормовое предупреждение. Джаррет и капитан соседней яхты перекрикивались, обсуждая сводку, при этом оба то и дело смотрели на небо и качали головой. Прошло полчаса. Ни одно судно не покинуло бухту.

– Проклятие! – вырвалось у Джаррета. – День потерян.

Прибыли те самые молодые боссы с Уолл-стрит – все четверо в белых теннисных шортах, новеньких кроссовках и таких же новых рыболовных кепочках. Увидев клиентов, Джаррет вышел на корму и, прежде чем те успели прыгнуть на борт, крикнул:

– Мне очень жаль, ребята, но сегодня рыбалка отменяется. Штормовое предупреждение.

Вся четверка мгновенно уставилась на небо. Беглый осмотр облаков привел «бывалых моряков» к заключению, что прогноз ошибочен.

– Вы шутите, – сказал один.

– Будет всего лишь небольшой дождь, – заявил второй.

– Давайте все же попробуем, – предложил третий.

– Ответ – нет, – твердо сказал Джаррет. – Посмотрите: вы видите, чтобы кто-нибудь сегодня рыбачил?

– Но мы заплатили за аренду яхты.

– Получите деньги назад.

Клиенты снова обозрели небо, которое темнело на глазах. Издали, словно канонада, донеслись раскаты грома.

– Простите, ребята, – повторил Джаррет.

– А как насчет завтра? – спросил один.

– Завтра я занят.

Горе-рыбаки удалились, уверенные, что их обманули, лишив трофейных марлинов.

Решив таким образом рабочие проблемы, Джаррет подошел к холодильнику и достал банку пива.