- Не-а, но не волнуйтесь. Еще пару дней в офисе поживу и присмотрю что-нибудь, - отмахивается словно от ерунды. Жить вместе с семьей алкоголиков, ежедневно устраивающих дебоши за последнюю бутылку водки через стенку, совершенно невозможно. Как и старушкой, таскающей с помойки весь попавшийся под руку мусор. Полнейшая антисанитария в квартире, поделенной на несколько жильцов. У Ани там комната, положенная ей по наследству от бабушки, которой так и не оформили опеки над девочкой из-за возраста. Однако, это не мешало им общаться. Вот только бабушка умерла, оставив комнату, что перечеркнуло ее шансы получить жилье по закону, предоставляемого сиротам.

В конце концов, там ведь можно жить. Пусть соседи шумноваты. Так решила комиссия, им все равно что пьяный мужчина бросался с ножом на проживающих в этой квартире женщин.

- Я не волнуюсь, - убеждаю сам себя, постукивая по рулю. В салоне тишина, а на улице уже темно и загораются городские огни вдоль всей улицы. Ира давно ушла, но мы продолжаем сидеть в моей машине, поедая вредную пищу. По-хорошему можно подбросить девчонку обратно до нашего офиса, где она поселилась и живет последнюю неделю с момента моего нового клиента Дмитрия Сорокина. Второй мужчина, назначенный на время. Так и не явился. Передумал, но мне было все равно. Деньги пока есть, какая разница.

Филатова доедает свой ролл, тянясь за вторым и третьим. Понятия не имею, куда исчезают все эти углеводы. Доедаю картошку, допиваю кофе и собираю мусор в один пакет, бросая на заднее сиденье, заводя двигатель, отчего Чучундра затихает, пригревшись внутри. Мысль, которая вертелась у меня в голове последние несколько дней не дает покоя. Я о ней пожалею, однако отступать поздно.

-  Поехали, мартышка, - произношу со вздохом. – Заберем твои вещи.

Она выпучивает глаза на меня, ошарашенно открывая рот и второй раз за вечер роняет помидор на свою куртку.

- Куда это? – голос пищит на ультразвуке, отчего морщусь, выезжая, вливаясь в поток машин. Несмотря на кажущуюся ночь, люди вовсю куда-то спешат. Кто домой, а кто по магазинам или на свидания. Когда жизнь легка да беззаботна, совсем не замечаешь, как протекают годы.

- Роман Алексеевич, - голос Ани дрожит, будто она готовится заплакать, но девчонка не роняет ни слезинки, глядя на меня прямым взором. – Слушайте, я не буду больше мусорить, честно. Пара дней всего, найду место, мне Маришка обещала, ну подруга моя с детдома, если что пригреть, как только у нее парень уедет в командировку…

- Поживешь у меня на квартире, - грубо перебиваю, останавливаясь на красный, замечая светящийся баннер на рекламном щите об отдыхе в Тайланде. Мне бы сейчас точно не помешал. Открываю бардачок, роясь в документах, страховке, отбрасывая жвачку и вытаскивая наружу связку ключей. От вида брелка с черепашкой становится тошно, однако преодолеваю свою собственную неприязнь. Эти ключи для меня точно бомба с часовым механизмом, и я стараюсь быстрее передать ее в руки удивленной Чучундры, втягивая носом воздух, сцепляя зубы, вновь начиная отсчет про себя.

«Десять, девять, восемь…»

- Вы что, начальник? Сбрендили? С вами жить? – выдает Аня, сбивая с ритма, прикрываю глаза, затем трогаюсь с места, продолжая считать, стараясь абстрагироваться от ее голоса. – Знаете, это, наверное, неприлично типо. Прикиньте че ваши друзья подумают? А семья? Не-не, Роман Алексеевич, я конечно наглая. Но не настолько.

- Я там не живу, - грубо обрываю, сворачивая по проспекту. И спасибо, что ей хватает ума замолчать, не задавая больше никаких вопросов, потому что иначе бы просто сорвался. На терапию нужно время, но она на мне похоже не работает.