И все проблемы будут решены. Навсегда.

Путь кажется мне бесконечным, но в итоге я у цели. Застенчиво улыбаюсь Генриху. И на сердце почему-то снова теплеет.

Когда наше физическое притяжение успело перерасти в духовный союз?

- Жених и невеста готовы? – спрашивает нас белый жрец.

Замечаю его только сейчас.

- Да, - мы с Генрихом говорим синхронно, от чего снова улыбаемся друг другу.

Он берет мои ладони в свои и не отпускает, пока проводится ритуал.

- Знает ли кто-то причину, по которой эти двое не могут вступить в брак? Пусть выскажется сейчас или замолчит навеки! – громко звучит голос жреца, отдаваясь эхом от гор.

Моим ушам больно, я пригибаюсь и не сразу замечаю шевеление в рядах зрителей.

- У меня есть! – произносит кто-то.

Все поворачиваются в сторону смельчака.

Я пока еще не нервничаю, в душе по-прежнему безмятежность и ощущение безграничного счастья. Генрих решит любую проблему. К чему теперь мне волноваться?

- Говорите! Только представьтесь сначала, - требует жрец. – И помните, свет не простит ложь. Покарает за нее!

- Я в курсе, - кивает этот человек. – Только не думаю, что нуждаюсь в представлении. Я Киприот, король Ксандрии. А это моя дочь Гризельда.

Только сейчас мне удается их рассмотреть. Размытое пятно становится четким.

- Прекрасно, ваше величество. Мы слушаем, - кивает жрец.

- Эта девушка – преступница! – Киприот указывает на меня. – Она утаила наследника от отца!

Все вокруг ахают.

Червячок тревоги впервые появляется внутри моей груди.

- И что? – спокойно отвечает Генрих. – Он ее бросил.

На сердце сразу становится легче. Я ведь знала, что мой жених все уладит.

- А то, что это твой сын, Генрих, - слова Киприота раздаются, как гром среди ясного неба. – Ключик к спокойному правлению без заключения брака все время рос в моем королевстве. Забавно, не так ли?

Киприот вместе с Гризельдой усмехается. А мне становится страшно. Паника нарывает с головой, не давая вдохнуть полной грудью.

- Милый, какая теперь разница? Наоборот, все чудесно складывается, ведь правда? – лепечу растерянно.

Но Генрих смотрит на меня, как на главного врага народа. Поворачиваюсь к гостям и замечаю моего мальчика, Роберта. И его глаза полны осуждения. Ведь я ему лгала.

- Что будете с ней делать? – равнодушно спрашивает жрец.

- Генрих, отдай ее мне, - говорит Киприот, - я с ней разберусь.

- Нет, - он качает головой, - я сам справлюсь. Стража! Мальчика забрать, а девицу кинуть в пруд к пираньям.

Почему-то обезличенное обращение «девица» ранит больше всего. И я не сразу осознаю, что меня грубо хватают и тащат куда-то. Прямо так, в красивом белом платье.

Понимаю, что конец близко, когда вижу перед собой гладь пока еще спокойного озера.

- Нет! – вскрикиваю. – Ведь нас так тянет друг другу! - словно очнувшись, пытаюсь воззвать к милосердию Генриха. – Не оставляй ребенка без матери!

- Ты обманула нас. Ты нам не нужна, - равнодушно произносит король, прижимая к себе Роберта.

Мысль, что сын увидит, что со мной сделают пираньи, последняя. Дальше мое тело встречается с гладью озера. Генрих решил проблему…

- Ааа! – истошно кричу, задыхаясь. – Помогите! Кто-нибудь!

- Госпожа? – в покои вбегает Розалинда. – Что случилось?

Смотрю на нее, потом на себя. Я в постели, запуталась в одеяле.

- Кажется, пока ничего, - медленно отвечаю.

День рождения начинается не очень.

- Нет-нет, Рози, все хорошо, - привстаю на кровати, кряхтя. Даже мышцы болят, словно действительно куда-то тащили, - просто проверку устроила.

- Проверку? – помощница смотрит на меня, как на умалишенную. Считает, небось, что с приездом Генриха госпожа ненормальной стала. – Ладно, как скажете, - Розалинда опускает глаза в пол, разворачивается к двери, но в последний момент добавляет. – Просто знайте, дурные сны, они от совести идут.