На следующей странице приводился комментарий управляющего банком, в котором он уведомил, что хранилище пострадало на полтора миллиона франков. Савелий лишь улыбнулся: реальная цифра была почти на порядок выше. Оно и понятно, банкир из последних сил пытается сохранить репутацию своего учреждения, в противном случае он потеряет своих последних, самых верных, клиентов.

Раздался продолжительный гудок.

Родионов на минуту оторвался от газеты и посмотрел на реку. По Сене, пыхтя черным дымом, медленно скользил прогулочный пароход. На палубах пестрел праздный люд. Громко играл патефон, доносилась задорная мелодия шансона.

Вот у кого нет проблем!

Болонка, подняв мордочку, прислушалась к звукам музыки и сдержанно, будто бы стесняясь собственного голоса, залаяла. А потом, потеряв интерес к развлекающейся публике, бодренько побежала метить территорию.

Встреча ему была назначена именно в сквере Вер-Голан, и Савелий посчитал это неплохим знаком. В записке, доставленной ему привратником, говорилось, что речь пойдет о вопросе, который его обязательно заинтересует, и теперь Савелий терялся в догадках.

Кораблик отошел на значительное отдаление. Музыки уже было не слышно, да и дымком более не потягивало, но до берега с порывами сильного ветра продолжал доноситься беззаботный женский смех, ломающийся на самой высокой ноте.

– Савелий Николаевич? – неожиданно послышался за спиной вкрадчивый голос.

Родионов повернулся. На него смотрел мужчина лет тридцати. В правой руке он держал свернутый поводок, в другой была папка. Похоже, именно он был хозяином болонки, что резвилась на клумбе.

– А в чем, собственно, дело? – в свою очередь настороженно отреагировал Родионов.

– Это я вам назначил встречу.

Савелий внимательно всмотрелся в мужчину. Внешность у него была самая что ни на есть обыкновенная – где-то даже серенькая, смахивает на клерка из захудалой конторы, замотанного мелкими проблемами. Обращали на себя внимание лишь глаза – изучающие и будто бы всепроникающие.

– Ах, вот оно как... Интересно. И что же вы хотите сообщить?

– Позвольте присесть? – попросил мужчина. – Я не отниму у вас много времени.

Молодой человек был воспитан. Слегка согнулся в полупоклоне, дожидаясь любезного разрешения, – отказывать было грешно. Родионов слегка пожал плечами и великодушно разрешил:

– Как вам будет угодно. – И когда мужчина присел, он нетерпеливо поинтересовался, как если бы у него была намечена еще дюжина подобных встреч: – Ну, так в чем дело?

– Понимаете, уважаемый Савелий Николаевич, не буду лукавить, я готовился к нашей встрече. – Он положил на колени папку, щелкнул замками и, порывшись в ворохе бумаг, произнес как бы в задумчивости: – Где же они у меня?.. Ах, вот, нашел, – выудил он несколько газетных вырезок. – Понимаете, это все о вас... Это здесь вы совершенно никому не известны, а в России вы большая знаменитость! Все читать, наверное, не следует, тут слишком много написано... Да и что они могут знать о вас, эти журналисты?! А ведь вы крупная фигура. Так что, позвольте, я зачитаю вам только заголовки. – Мужчина нацепил пенсне. – «Король российских медвежатников», «Савелий Родионов. Кто он?..», «Динамит против сейфов», «Банкиры объединяются», «Пятьсот тысяч рублей за информацию о медвежатнике...»

– Вы меня с кем-то спутали, – без интонаций отреагировал Родионов.

– Вот как? Я бы посоветовал вам почитать рассуждения генерала Ксенофонтова, который занял место генерала Аристова. Так он прямо указывает на вас.

– Хм, интересные соображения.

– Это не соображения, Савелий Николаевич, это факт. Он тоже приводит веские доказательства... так сказать, вашей бурной деятельности. А еще в «Московских ведомостях» имеется ваша фотография. Вот взгляните, – протянул он вырезку. – Правда, здесь вы несколько моложе. Но что поделаешь, время безжалостно.