Вздохнул раздосадованно. И зачем ему только что всё подробно объяснял? Чему, спрашивается, учу его все эти годы?

— Конечно же нет! Если бы они существовали, то врачеватели не зарабатывали бы столько денег на диагнозах! Помолчи уже, у меня от твоих вопросов голова разболелась.

В чём нельзя было отказать Берни, так это в умении заткнуться тогда, когда его об этом просят. Разумеется, голова у меня не болела, но вот ещё одно отдалённое эхо шагов, которое услышал после того, как мы миновали подворотню в доки, напрягало. Как раз когда проходили между двумя газовыми фонарями, где тусклый свет от первого уже едва облизывал наши ботинки, а в медный круг второго мы ещё не вступили, я сложил пальцы в привычном заклятии стазиса и метнул им в Берни. Приятель по-рыбьи широко открыл рот и смешно округлил глаза, собираясь возмутиться, а затем замер как мраморная статуя. Ещё один миг — и я поспешно толкнул секретаря в канализацию. Как раз вовремя. В свете дальних фонарей обозначилась массивная фигура амбала с дубинкой, по которой так и бегали белые всполохи.

Обычно такими дубинками снабжали представителей правопорядка Лорнака, чтобы при желании жандармы вне зависимости от своего магического потенциала могли задержать любого преступника. Чем ярче полыхал металлический ствол, тем больше энергии аккумулировалось в нехитром оружии и тем больше зарядов мог послать жандарм в спину убегающего нарушителя. Но был у этих дубинок очевидный, прямо-таки вопиющий минус. Они слушались всякого, кто брал их за рукоять-основание. Несмотря на то, что по стали отчётливо бегали белые светлячки, мигом сложил руку в привычную щепоть в кармане — у меня тоже имелись свои трюки.

— Так-так-так, а где второй? — гулким басом заявил громила. — Вроде слышал два голоса.

— Не знаю, о чём вы, уважаемый, но я здесь один, — протянул в ответ с издёвкой. — Люблю, знаете ли, вслух общаться сам с собой. Хороших собеседников так сложно найти.

С этими словами вынул из кармана руку с мощным пульсаром, который формировал всё то время, пока говорил. К моему удивлению, амбал даже не пошевелился, оставшись стоять так, как стоял, — с дубинкой наперевес. А вот сзади неожиданно раздалось насмешливое:

— Знаем-знаем, уважаемый господин Кай Ксавье, что вы редко снисходите до нас, простых смертных. Но, боюсь, в этот раз вам придётся поговорить с нашим шефом.

Стремительно обернулся и увидел с противоположной стороны трёх людей. Они стояли как раз под фонарём. В погребально-охровом свете хорошо виднелись латаные и драные пальто, накинутые поверх грязных тельняшек, спутанные волосы, перчатки с обрезанными пальцами, неопрятные брюки с множеством сальных пятен. Двое мужчин старались прикрыть лица короткими полями неуместных цилиндров. Третья же, определённо, девушка, переодетая в мужскую одежду, стояла чуть поодаль от круга света и явно усмехалась, глядя на меня. Уголки изящных губ нет-нет да и поднимались вверх на какие-то доли секунды. Все трое навели на меня механические пистоли. Мысленно выругался. Боюсь, против такого оружия, да ещё и в количестве трёх штук, моего магического запаса просто-напросто не хватит.

— Сдавайтесь, Кай Ксавье, вы всё равно не выстоите против трёх пуль и заряда из жандармской дубинки, выпущенных одновременно, — произнёс тот из мужчин, что стоял по центру, метнув короткий взгляд на свою подругу. — Рассейте пульсар, и мы доставим вас к нашему шефу, не причинив вреда. Здесь, к счастью, совсем близко.

— Помнится, в последний раз мы всё решили с Одноглазым. Он признал, что мой долг полностью покрыт, — ответил громко и демонстративно сделал кистью круговой жест, катая пульсар по пальцам в перчатке из телячьей кожи.