Неизвестно, насовсем или нет, но эти враги больше не являлись для нас угрозой. Однако и мы очутились в довольно затруднительном положении. Вдобавок, резвобег почуял у себя над головой неприкрытое огненное дыхание ящера и начал дергаться, норовя выбросить пугающего его пассажира из седла. Гробур едва успел снова пристегнуться ремнями, которые страховали нас лишь от падения. От жутко нервирующей болтанки не спасало ничто, сколько я ни пытался посредством нейропульта успокоить взбудораженного мутазверя.

– Ну спасибо тебе, желтобрюхий! – раздосадованно вздохнул я, опустив в бессилии руки. – Теперь из-за твоего геройства придется заново проходить курс молодого погонщика! Знал бы ты, ублюдок, сколько мозолей было у меня на заднице, когда нас в школе Эрена заставляли каждый день прыгать на таком вот тренажере!

– Не меня благодари, а вон их! – огрызнулся Гробур и кивнул в сторону едва проклевывающегося на горизонте восхода.

Я повернулся и тоже уставился на восток. Оттуда, прямо по пелене тумана, а не по укутанной им земле, к нам направлялись две высокие, облаченные в мантии фигуры. Даже издали можно было различить, что одна из них – женская, а другая – мужская. Фигуры просто плыли по-над туманом, не перебирая ногами и не размахивая руками, как это делали бы мы с Гробуром, научи нас кто-нибудь ходить, не проваливаясь, по таким зыбким поверхностям.

Мы пока не ведали, причастна ли эта невесомая парочка к нашему проблематичному положению, но появилась она как никогда вовремя. Едва загадочные мужчина и женщина приблизились, разбушевавшийся резвобег сразу сделался кротким, будто напрочь перестал замечать сидящего у него на спине огнедышащего ящера.

– Сиды, – пробулькал Гробур равнодушным тоном. Было неясно, рад желтобрюхий появлению этих существ или нет. Я тоже испытывал сейчас весьма противоречивые чувства. Бесспорно, маги околачивались здесь, помогая местным стражам правопорядка отлавливать беснующихся оборотней. Поэтому и угодившим в магические силки беглым каторжникам встреча с сидами не сулила ничего хорошего. Но если бы не они, еще неизвестно, чем завершилась бы наша стычка с келебра. Хотя как ни крути, а я предпочел бы окочуриться на воле, чем вернуться на каторгу и растянуть свою смерть на несколько лет.

Согласно неписаной, но повсеместно чтимой традиции, начинать разговор с сидом первым считалось дурным тоном. Нам с желтобрюхим было сейчас не до соблюдения этикета, однако мы все-таки прикусили языки и предпочли наблюдать за действиями сидов с настороженным молчанием. Логика подсказывала мне, что вряд ли Университет Истадала послал бы в эту глушь действительно могучих магов, способных читать, как книгу, сокрытые в глубине чужих душ помыслы и с легкостью обрушивать небо на головы неугодных. Скорее всего мы наткнулись на обычных заклинателей мелкого пошиба, возможно, даже не мастеров, а простых учеников, посланных на полевую практику. Выяснить это по возрасту идущих к нам сидов было нельзя – единственное, что мы могли с точностью у них определить, это пол. А рост и внешность всех взрослых сидов прекращали изменяться по достижении ими совершеннолетия; для представителей этой расы оно наступало в сорок лет. Так что перед нами могли с одинаковой вероятностью предстать и разменявшая четвертый десяток молодежь, и трехтысячелетние старики, помнившие еще войну Великих Домов.

Несмотря на то что люди и сиды испокон веков жили в дружбе, а ныне были еще и объединены политическими узами Велланского Союза, я никогда не питал симпатии к расе магов. И все из-за их отвратительных глаз. Торки Биксу доводилось на своем веку смотреть в глаза многим существам нашего семилунного мира. Обычные человеческие глаза… Сверкающие радужным блеском, постоянно меняющие цвет, мудрые глаза коротышек цвергов… Лютые, горящие негасимым огнем глаза оборотней-келебра… Фасеточные и полусферические, будто у насекомых, но тем не менее – вот ведь парадокс! – тоже способные на выражение чувств глаза четвероруких арраунов… Холодные, с вертикальными зрачками и пронзительным взором, желтые глаза сородичей ублюдка-Гробура… Внимательные и настороженные глазки птицеподобных тэнки… Какие бы чувства ни питал я к представителям вышеперечисленных рас, я глядел всем им в глаза и видел перед собой нормальных живых существ. Считать таковыми сидов у меня не получалось при всем желании.