– Звук идет прямо оттуда, – прислушавшись, прошептал Истван. – Нам – туда! – кивнув в противоположную от стены сторону, объявил король.

– Я думаю точно так жы! – сжимая рукоять сабли, несколько неуверенно усмехнулся одноглазый коротышка. – Каму-та сыйчас дастанытся! – чтобы подбодриться, добавил он.

– Идем! – коротко бросил юноша, на ходу вынимая меч из ножен.

Как он и предполагал, вскоре друзья вышли к невысокой стене, частоколом отгораживающей каменную площадку с громоздящейся на ней башней-часовней. Было видно, что неуклюжее строение здесь – явно инородный предмет, и огромная каменная площадка – изначально служила совсем другим целям. Но что-то произошло, и на гладкой плите теперь высилась башня.

Это место хоть и было укреплено, но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: оно уже давно пустует. Об этом красноречиво говорили и обветшавший забор, и перекошенные ворота, к створкам которых была наспех прибита изрядно облупившаяся вывеска, выглядевшая так, словно она собрана из нескольких деревянных щитов.

Красивым ровным почерком здесь было выведено:

«– Каждый живущий имеет право на страх.

Страх означает, что тебе есть что терять.

Если тебе есть что терять, значит ты – богат.

Если ты богат, ты будешь отстаивать то, что принадлежит тебе.

Если ты будешь отстаивать что-то, значит, тобой можно управлять…

Страх ближнего твоего – самый дорогой товар в твоих руках. Не будь слепцом!

Сделай так, чтобы люди дрались за право бояться, и ты подаришь им счастье.

Даровавший счастье другим, и сам станет счастливым!

Имеющему дано будет и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что есть.

Учитесь приумножать счастье в нашем Университете».

Дальше надпись заметно теряла в качестве. Так, что Иствану потребовалось заметно постараться, чтобы прочитать словно замазанную краской надпись:

«– Страх – стихия. Бросая ей вызов, мы признаем её превосходство!

Становясь её частью, мы превращаемся в единое целое, действующее для достижения одной цели», – задумчиво прочитал Истван.

– Ваши вылычэство! – встрепенулся Туруман. – Гатов пакластя чем угодно, что в этом Унывэрсытэтэ мы найдем много очынь полэзный знаный.

– Согласен с вами, Туруман! Я желаю познакомиться с профессорами этого заведения! Раз уж мы – бессердечные, то просто обязаны дарить страх всем и каждому! Как попасть вовнутрь?

– Частакол савсем нэвысокый! Кланус, Туруман в два счета пырыпрыгныт его!

– Не пристало нам лазить по заборам! Мы – не кошки! Правитель достоин куда более достойного приема! И уж тем более – бессердечный правитель Истван и его верный страж – Туруман!

– Гатов паклястся чэм угодна: вашы Вылычыства бэсканэчна правы! Ылы это так, ылы эты прафессара будут пэрвыми, кто ыспытает на сваих шкурах силу гнэва бэссердечных странныкав! – словно в подтверждение слов грозного воина, одна из створок ворот, страшно скрипя, откатилась в сторону, словно приглашая товарищей войти вовнутрь. – Варота нэ запэрты! Дарога аткрыта!

– Идём, – Истван решительно толкнул створку ворот, но та не шевельнулась более ни на йоту. – Что?! – побагровел юный правитель. – Я велю высечь привратника едва только попаду внутрь! – яростно взревел он, с силой пиная безжизненную створку. Угрожающий трест и лязг заставил искателей приключений отскочить на пару шагов назад и, выхватив мечи, замереть в боевых стойках. Однако же то, что произошло дальше, застало их врасплох. Ворота, жалобно заскрипев, обрушились внутрь частокола.

– Ваши вылычэство… – Туруман пораженно уставился на растопыренные остатки проржавевших в пыль петель… – Можит Туруман и нэ прав, но, сдается мнэ, паслэдный живой душа уже давно пакынул это всэмы багамы забытый уныверсытет! Гатов пакластя чем угодно…