– Ольбия… – прошептала Оннека, с благоговением поглаживая блестящую гриву.

Мой брат довольно улыбнулся. До настоящего момента я не задумывался о том, что их сблизило, кроме удобного брака.

– Тут целая история, – продолжил Нагорно самым пленительным тоном. – Помнишь, в летописи, что я тебе подарил, Геродот упоминает скифскую колонию? Ольбия – имя опытной наездницы, такой же, как и вы, моя госпожа. Она была кровожадной предводительницей и умела на скаку стрелять из лука, а кроме того, владела кнутом и акинаком, изогнутым скифским мечом.

– Ты слишком увлечен идеей войны, брат, – вмешался я. – Оннеке вряд ли придется размахивать мечом.

– Она не похожа на наших северных лошадей, – сказала Оннека, пропустив мое замечание мимо ушей.

– Ольбия из породы аргамаков. Их разводили далеко отсюда, в землях тюрков, еще до пришествия Христа. Она – прямой потомок коня Александра Македонского.

– Буцефала?

– Верно. – Нагорно довольно улыбнулся. – Теперь она твоя. Возвращайся в город верхом, если хочешь; я пойду рядом.

– Поедем вдвоем, – предложила Оннека.

– Приглядись. Она совсем не похожа на местных лошадей. Ольбия – королева, и к ней следует относиться с уважением, подобающим ее родословной. – Нагорно послал мне предостерегающий взгляд.

Я кивнул, не желая вступать в спор.

– Пожалуй, прогуляюсь в «Ла Роману».

– Заниматься развратом, брат? Ты так жаждешь любви?

Вместо ответа я ограничился улыбкой. Меня ждало расследование и назначенная встреча с одним из немногих родственников, которому я доверил бы свою жизнь.

Вообще-то в прошлом мне неоднократно случалось это делать.

Оннека тоже ждала моего ответа – безрезультатно.

– Встретимся позже в зале совета, Нагорно. Я вызвал нотариуса; алькальд и еще несколько человек подтвердят, что я по-прежнему дышу и готов вернуть себе титул, который ты в мое отсутствие так ревностно оберегал… Господь свидетель, я тебе за это благодарен. Дорогая невестка… – Я почтительно склонил голову, а затем, поправив штаны, зашагал на север по нетронутому снегу.

Таверна «Ла Романа» служила временным пристанищем для паломников из Гипускоа, Аквитании и Наварры. Постоялый двор также был известен своей не столь благотворительной, зато куда более доходной деятельностью. Он несколько раз переходил из рук в руки; порой здесь разгорались нешуточные стычки, и даже хозяин не был застрахован от ножевого ранения.

Накануне отъезда я объявил публичные дома в городе вне закона, поэтому не ждал в таверне теплого приема.

Проходя мимо конюшен, я заметил у стены подвыпившего фермера, перед которым на коленях стояла пышнотелая девица. Похоже, они решили не терять времени даром.

Внутри женщина без носа и со скошенным подбородком убирала со столов.

– Вам вина? – спросила она, едва удостоив меня взглядом.

– Я ищу старого друга. Меня кто-нибудь ждет наверху?

– Поднимайтесь, уже оплачено.

– Хорошо. Пускай нас не беспокоят. Хотя… Не подскажете, где здесь найти средство из нарывника?

Женщина принялась натирать стол с удвоенным рвением.

– Похоже, вы что-то напутали. Мы предлагаем только еду и напитки. Вы граф дон Вела, не так ли? Воскресший…

– Для этого мне пришлось бы сначала умереть, – повторил я в сотый раз. – Поскольку вы знаете, кто я, перефразирую свой вопрос: заходил ли сюда в последнее время мой брат Нагорно?