– Лэт сколько? – рявкнул восточный мужчина.

– Восемнадцать.

– Работа ежеднэвно, с дэвяти до дэвяти, одын выходной. Устроит? – Муртаз Аббасович вопросительно уставился на Валю.

– Смотря какие у вас заработки, – осмелев, проговорила та.

– Хорошие заработки. Ныкто нэ жалуется.

– А все-таки хотелось бы поточнее.

Муртаз Аббасович неожиданно перестал хмурить смоляные кустистые брови и улыбнулся, блеснув множеством золотых коронок.

– Какая настырная, слушай! Хорошо, скажу поточнее. Двести пятьдэсят баксов тэбя устроит на пэрвое врэмя?

– Еще как! – обрадовалась Валя, не веря своему счастью.

Суток не прошло, как она в Москве, а у нее уже есть работа. Да какая – в огромном современном магазине, явно лучшем во всем микрорайоне! Об этом и мечтать было трудно.

– Будешь колбасу рэзать, – так же добродушно объяснил Муртаз Аббасович. – Завтра придешь, тэбе все покажут. Опаздывать нэльзя, штраф дэсять баксов. Болтать во врэмя работы тоже нэльзя. Кушать только в пэрэрыв. Покупатели пожалуются – опять штраф. Поняла?

– Да, – озадаченно произнесла Валя.

Вот те раз – значит, ее берут сюда на колбасу, туда, где, как пчелки, пашут загнанные девчонки. По двенадцать часов в день не отходить от машинки – и ни словом перекинуться с соседкой, ни яблока пожевать!

Бровастый меж тем со снисходительной ухмылкой наблюдал за ее реакцией на свои слова.

– Ну как?

– Соглашайся, – шепнула сзади Люся, о существовании которой Валя почти позабыла.

«В конце концов, двести пятьдесят баксов на дороге не валяются», – решила она и отчаянно тряхнула головой:

– Я готова.

– Отлично, – самодовольно проговорил Муртаз Аббасович. – Паспорт у тэбя с собой?

– Дома, – огорчилась Валя.

– Нычего. Завтра принесешь. Мэдицынскую кныжку мы тэбе сдэлаем. Как звать?

– Валентина, – быстро проговорила она и тут же поправилась: – Колесникова Валентина Николаевна.

– Харошо, Валэнтина Николаевна, – засмеялся бровастый, – жду тэбя завтра к дэвяти. Сначала зайдешь ко мнэ, потом Людмила Ивановна отвэдет тэбя на мэсто. До свиданья.

– До свиданья, – проговорила Валя и вышла из кабинета.

– Ну вот и сладилось, – удовлетворенно сказала Люся, прикрывая директорскую дверь, – трудовой книжки у тебя, поди, тоже нет?

– Трудовая есть. Я уже давно подрабатываю.

– Тем лучше. – Люся впервые за все время их знакомства улыбнулась коралловыми губами. – Ты не сомневайся. Такое место в твоем положении – редкая удача. У нас покупателей пруд пруди, со всего района идут, девочки не успевают всех обслуживать. В колбасном обычно не меньше семи человек работает, а тут, неделю назад, одна уволилась, Матвеева Саша. Что поделать, муж военный, переводят в другой город. Вот ты на ее место и заступишь. Обучим тебя, будешь не хуже других резать. Потом, глядишь, и на повышение пойдешь. Опять же, денег прибавят. Но это не сразу, – спохватилась Люся, уловив ее мечтательный взгляд, – пока что себя зарекомендовать нужно. Муртаз Аббасович жутко строгий, но справедливый. Дисциплина у нас о-го-го, потому и выживаем в условиях конкуренции.

Валя слушала и кивала. Она ни о чем не жалела и была исполнена энтузиазма. Колбаса так колбаса. Главное, что она уже устроена, завтра ее первый рабочий день, а, значит, совсем скоро можно будет съехать от вредной и сердитой Евгении Гавриловны, снять свое жилье, послать в Ульяновск кругленькую сумму, да и про себя не забыть.

– Ну ладно, – наконец махнула рукой Люся, – ты сейчас идти домой, хорошенько отдохни, спать ложись пораньше, чтобы завтра силы были. До встречи.

– Спасибо. – Валя благодарно улыбнулась.