Галина между тем, добившись того, чего хотела – полной подавленности и страха, – еще раз медово улыбнулась и отошла от прилавка.

– Слава тебе господи! – Марина незаметно перекрестилась. – Значит, она все видела и слышала: и как мы с тобой болтали, и как баба та взъерепенилась.

– Да ладно тебе переживать, – попробовала успокоить новую подругу Валя, – увидишь, все обойдется.

– Твоими бы устами да мед пить, – грустно проговорила Марина и подошла к очередному покупателю. – Что желаете?

Вале стало скучно. Прошло уже полтора часа, как она торчит в отделе, а дела настоящего нет. И куда подевалась Зоя Васильевна? Можно уже обслуживать покупателей или надо дальше сидеть как чурбан, глазеть на эту пессимистку Маринку?

Не успела она это подумать, как позади раздался знакомый спокойный голос:

– Вот и я. Заждалась, поди? Как успехи?

Зоя Васильевна стояла рядом и улыбалась мягко, по-доброму, чем-то напоминая Нину. Валя тоже улыбнулась в ответ.

– Все хорошо. Могу я поработать самостоятельно?

– Теперь, думаю, можешь. Пройди вот сюда. – Зоя Васильевна вывела ее из угла и поставила между Мариной и другой девушкой, веселой, рыжеватой толстушкой. – Мариша, Вера, следите за новенькой. Пусть она будет у вас на подхвате.

– Проследим! – задорно пообещала толстушка и ехидно подмигнула Вале. – Чего зеваешь? Вон твой покупатель.

У прилавка действительно стоял пожилой мужчина приятной наружности, с седым ежиком волос и добродушным загорелым лицом.

– Здравствуйте! – в тридцать два зуба улыбнулась ему Валя. – Чего желаете?

– Доброе утро, девушка, – приветливо проговорил загорелый, – мне, пожалуйста, полкило краковской, и порежьте, если вас не затруднит.

«Ого, какой!» – с восторгом подумала Валя и, перекинув косу за плечо, весело прощебетала:

– Что вы, конечно, не затруднит. Это же наша работа. Сейчас все сделаем в лучшем виде.

За ее спиной насмешливо хмыкнула Вера. Валя обернулась, сердито сверкнув глазами.

– Ты что?

– Я ничего. – Та невозмутимо пожала плечами.

– А чего фыркаешь?

– Да это я чихнула. Насморк одолел.

Валя смерила ее уничтожающим взглядом и занялась краковской. Через пару минут она с сияющей улыбкой подала загорелому лоток.

– Вот, пожалуйста. Приятного вам аппетита.

– Большое спасибо, – поблагодарил мужчина и, положив колбасу в корзинку, двинулся к соседнему прилавку.

На его месте оказалась молодая краснощекая женщина. У ее ног вертелся малыш лет четырех, из-за прилавка виднелась лишь его стриженая макушка.

– Девушка, мне венских сосисок триста грамм и окорок.

– Нарезать? – с готовностью поинтересовалась Валя.

– Нет, не надо. Миша, не трогай стекло руками, оно может разбиться! – Женщина дернула ребенка за рукав.

Тот тут же отчаянно заревел. Краснощекая принялась его увещевать вполголоса:

– Ой, как стыдно! Что тетя о тебе подумает? Вот сейчас нас как выгонят из магазина!

– Не выго-онят! – орал пацаненок. – Не вы-ыго-онят!!

– Не выгоню, не выгоню, – успокоила малыша Валя, – гляди, какие сосиски красивые, длинненькие. Сейчас я тебе их взвешу и положу в пакетик. А ты их сам понесешь. Хорошо?

Ребенок затих и посмотрел на Валю удивленными, полными слез глазами.

– Хорошо? – еще ласковей повторила та.

– Холосо. – Малыш звучно шмыгнул носом и протянул ручонку. – Давай капет.

– Не капет, а пакет, – засмеялась Валя, – подожди чуть-чуть.

Она быстро завесила сосиски и окорок, отдала один сверток матери, а другой ребенку.

– Спасибо, – искренне поблагодарила краснощекая. – Он такой капризуля, хоть вообще с ним в магазин не ходи.

Они ушли. Больше за прилавком никого не было.