– Вы, видимо, не представляете насколько, молодой человек! – пожилой генерал промокнул платком испарину на лбу. – Подняли чуть свет! Меня! Извольте сказать без выкрутасов, что за дело у вас до московского магистра философии? Ведь именно им вы интересуетесь?

– Им интересуется одна дама, – снизошёл Корделаки до ответа не вполне выспавшемуся генералу. – А я всего лишь её посыльный.

– И что это за послание? Прошу передать его мне сейчас же! – генерал протянул руку. – И назовите имя пославшей вас дамы.

– Генерал! – граф порадовался, что Туреева не написала никакой записки магистру, а то ведь ещё и впрямь обыщут того и гляди. – Надеюсь, вы понимаете, что требуете невозможного? А послание – это вопрос. Но вам его тоже знать незачем. Что здесь, чёрт возьми, происходит?

– Да сядьте, сядьте, голубчик, – генерал утомился и понял, что ничего не добьётся таким образом. – Я, надеюсь, могу доверять вам, сударь! Происходит то, что кто-то сегодня уже задавал вопросы нашему приезжему гостю. Раньше вас. Причём с пристрастием. У него проломлена голова, а весь номер перевёрнут вверх дном. Так-то, молодой человек…

– Этого не может быть! – Корделаки, действительно, ожидал чего угодно, но не этого. – Это вы мне роман какой-то цитируете! Мы всё-таки в цивилизованное время живём, в столице! Девятнадцатый век на дворе! Какой допрос с пристрастием? Это гостиница! За стеной люди. Что ж, никто ничего не слыхал, что ли?

– Никто. Ничего, – отвечал понурый генерал. – Помогите, голубчик! Может ваше поручение как-то связано с нападавшими? Что произошло с того времени, как мы все разъехались от баронессы? Кстати, я отсюда поеду к ней, возможно, что-то кроется во вчерашнем её последнем сеансе для узкого круга. Ба! Да ведь вы были и там? Ну, рассказывайте, рассказывайте!

Илья Казимирович понял вдруг, что ему сей же час нужно защитить не только саму пославшую его Турееву, которая и так очень близко оказалась к происшествию, но и недомогавшую гостью, которую полиция может застать у баронессы и привязать к расследованию. А ещё и этот пожар! Нет. Слишком много всего накручено, чтобы подвергать подозрению и опасности слабых женщин. Сначала он должен сам во всём разобраться.

– Так магистр убит? – вопросом на вопрос ответил он генералу.

– Жив. Но очень плох, его уже увезли, надо было срочно оперировать. Но надежда есть, говорят. Нашли скоро – не успел истечь кровью. Без сознания, конечно, опросить не представляется возможным. Но, может быть, через пару-тройку дней…

«Тогда тем более!» – про себя подумал граф, а вслух сказал:

– Боюсь, я в этом вам вовсе не помощник, простите, генерал. Я знаю о вчерашнем вечере столько же, сколько и вы. А про мои ночные переговоры с дамами, ещё раз простите, но я ничего доложить вам не могу, уж будьте любезны понять. Заверяю вас только, что до отъезда магистра был уполномочен сделать у него одно забытое уточнение по предсказанию. Чисто женское любопытство, ничего более! Писем не имею – всё на словах, ибо пустяк. Но во всём остальном располагайте мною по вашему усмотрению, генерал! Я сейчас спешу в город, у меня там ещё одна встреча. Вы здесь надолго? Может что-то надо отвезти или передать? Вы ведь не станете меня задерживать?

– Не стану, голубчик, – генерал снова вздохнул. – И сам знаю вас неплохо, да и вы, если бы не дай бог и замышляли что-либо, вряд ли стали назначать ещё одну встречу так подряд. Видимо, вы действительно заскочили сюда на минутку. А посыльных у меня хватает, благодарю. Ступайте, не держу вас более. Да и… Да и ограбление тут причиной, скорей всего. Все драгоценности исчезли – даже с рук все перстни поснимали. Ах, злодеи! Давно такого не припомню. Позорят мой город!