Кое-как отперев и открыв дверь, профессор вытащил из кармана пиджака миниатюрный электрический фонарик и посветил на потертый коврик, лежащий у входа. Его покрывал тонкий слой муки, на котором предусмотрительный Тюменцев, к своему облегчению, не увидел чужих следов. Осторожность превыше всего, он не уставал это повторять.

Прокравшись в темную кухню в противоположном конце особняка, Тюменцев осмотрел пол у задней двери дома. Там тоже все было в порядке – значит, за время его отсутствия в жилище никто не вламывался.

От очередного толчка задребезжала посуда в старинном серванте.

Задвинув широкие стальные засовы на обеих дверях, старик прошел в уютную гостиную и только тогда включил свет. Люстра на потолке дрогнула и замигала, но это его не тревожило. Дом строили на совесть, и легкие землетрясения ему были не страшны. Эта крыша и не такое выдерживала. Опустившись в мягкое кресло напротив большого камина, профессор вытянул ноги и устало вздохнул.

Сергей Иванович Тюменцев много лет проработал в океанологическом институте Нового Ингершама. Он всегда слыл тихим и трудолюбивым человеком, готовым работать даже во внеурочное время. Инженер, программист, изобретатель и исследователь, за свою жизнь он сменил множество занятий. Коллеги любили и уважали его за спокойный нрав и поразительную эрудицию. Казалось, Сергей Иванович разбирался абсолютно во всех науках и дисциплинах, связанных с морской флорой и фауной.

А еще он умел делать забавные игрушки – небольшие заводные и электронные механизмы из пружин, шестеренок и микромоторчиков. Зайчики, медвежата, металлические солдатики, механические игрушки, для которых он сам шил тканевые оболочки, буквально оживали в его руках. Тюменцев дарил их детям соседей и своих коллег, и местные ребята обожали его за это. В его доме хранились десятки подобных игрушек, они занимали несколько полок на стенах гостиной, свободных от множества книг и научных трактатов.

Профессор Тюменцев любил детей, но все же предпочитал любому шумному обществу уединение и тишину, поэтому и жил на порядочном удалении от других жилых домов. Вообще-то особняк был слишком велик для одного человека, но Сергей Иванович всегда жил здесь один. Семьи и детей у него не было, дом он получил по наследству от отца. Тот, по слухам старожилов, тоже жил здесь совершенно один и, как и Сергей Иванович, слыл среди немногочисленных соседей чудаком.

Тюменцеву нравилась его спокойная жизнь. В гости к нему никто не напрашивался, но когда он утром спешил на работу, соседи, завидев старика, приветливо здоровались. Профессор кивал им в ответ и торопился в свой институт. Общался он лишь с ребятишками, когда дарил им свои игрушки.

Но сегодня Тюменцев спешно покинул рабочее место, стремясь как можно скорее добраться до дома. То, что ему удалось выяснить совсем недавно, заставило его по-новому взглянуть на многие вещи.

Дом снова тряхнуло, и игрушки, расставленные на книжных полках, подскочили. Тюменцев выдохнул – медлить больше было нельзя, отдохнуть можно и потом, – и направился в свою спальню, расположенную на втором этаже. Наверху по обе стороны широкой лестницы стояли две металлические фигуры, лишь отдаленно напоминающие людей, – его стражи, собранные на досуге для защиты особняка. К счастью, до сих пор ему не приходилось их использовать. Роботы неподвижно пялились на профессора черными окулярами объективов, заменяющих глаза.

Вытащив из-под кровати старинный кожаный чемодан, Сергей Иванович сложил в него самое необходимое – деньги, документы, кое-какую одежду. Затем, вернувшись с чемоданом в гостиную, поставил его на большой письменный стол темного дерева, снова откинул крышку и начал набивать старыми книгами в кожаных переплетах, хватая их с многочисленных полок. Брал он не все подряд, только самые ценные экземпляры, за которые любой коллекционер отвалил бы впечатляющую сумму.