Она достала предмет, похожий на черный футляр, и протянула Полине. Та спросила:

– Что это?

– Веер, он тоже был в чемодане.

Полина покрутила его в руках.

– Да вот так надо, – Маргарита Владимировна забрала веер и одним движением его раскрыла.

Веер состоял из тонких пластин, обтянутых черным кружевом. Кое-где остался стеклярус. Ручка была отделана перламутром.

– На перламутре есть гравировка. – Полина прочитала: – Анечке Гиппиус в день премьеры.

Подняв глаза, она перехватила взволнованный взгляд Сергея.

– Кто такая Анечка Гиппиус?

– Это моя тетка. Она давно умерла. Еще до моего рождения. Видимо, это ее чемодан, – сказала Маргарита Владимировна.

– А как он попал к вам?

– Не ко мне, а к моей матери. Я о нем ничего не знала.

– Как вы думаете, на чердаке может быть еще что-нибудь?

– Точно нет.

– Откуда такая уверенность? – спросил Сергей. – Не думаю, что вы туда залезали.

– Я – нет, а сын целую «Газель» мусора вывез. Собрался дом перестраивать.

– Когда это случилось?

– Месяца два тому назад.

– Про тетушку свою можете рассказать? – спросила Полина.

– Нет. Ничего про нее не знаю. Мать никогда не рассказывала.

Маргарита Владимировна забрала веер у Полины и опустила глаза долу.

– Ну, мы пойдем… – сказала Свирская, рассчитывая, что их остановят и разговор продолжится.

Однако Маргарита Владимировна кивнула и с готовностью прошла к выходу. Полина и Сергей направились за ней. По дороге Сергей достал из папки листок и что-то на нем написал. В воротах протянул его Маргарите Владимировне.

– Здесь мой телефон. Если что-то вспомните или найдете – звоните.

В машине супруги переглянулись.

– Слышала?

– Гиппиус, – сказала Полина.

– Не может быть, что это она. В письме упоминается Анна Хиппиус.

– Гиппиус и Хиппиус – одно и то же. Гитлер на немецком можно прочитать как Хитлер. Генрих Гейне – как Хайнрих Хайне. И в том и в другом случае в начале имен стоит немецкая буква «аш», она же английская «эйч».

– Откуда ты знаешь?

– Немецкий в школе учила.

– Выходит, это не совпадение?

– Что тебя удивляет? Старик привез в Россию дневник немецкого летчика, в котором упоминается Анна Гиппиус. Нет ничего странного в том, что у него находят рисунок из чемодана этой женщины. Кстати, буквы «А» и «Н» на акварелях совпадают с ее инициалами.

– Думаешь, акварели рисовала она?

– Из дневника мы знаем, что она актриса, про то, что художница, – нет ничего. Когда переведут остальное?

– Сейчас позвоню. – Сергей достал телефон. – Эдуард Васильевич, здравствуйте, следователь Дуло. Извините, что беспокою. Ах, вы уже на работе? Вызвали… подменяете… Хотел попросить перевести хотя бы еще немного. Перевели? Вот большое спасибо! Да, конечно, приеду. – Он убрал телефон и сказал Полине: – Едем в отель.

В обратном направлении в Москву ехать быстрее. За сорок минут добрались до отеля, который располагался недалеко от Кремлевских стен. Притормозив на парковке, Сергей спросил:

– Ты со мной?

– Здесь подожду.

– Я задержусь, нужно поговорить с начальником службы безопасности.

– Тогда я – домой.

– Вызвать такси?

– Зачем такси, отсюда маршрутка ходит. Почти до самого дома. Ты скоро?

– Не знаю.

Они одновременно вышли из машины и направились в разные стороны: Сергей – в отель, Полина – к автобусной остановке.

– Много перевели? – спросил Сергей, забирая конверт, такой же, как в прошлый раз.

– Пришли бы завтра, было бы больше, – ответил Кирбик.

– Переведете еще?

Эдуард Васильевич вежливо улыбнулся:

– Как обещал. Теперь мне и самому интересно.

– Иванов здесь? – спросил Дуло.

– Недавно прошел к себе.