А где в это время я?

Я в стороне. Меня схватила за руку Маша и причитает:

– Никита, не лезь! Никита, не пущу!

Точно! Меня зовут Никита. Никита Данилин!..

Я вспомнил имя, но радости это не приносит. Мне стыдно сейчас, как и тогда. Я не заступился за девушку, не помог друзьям, остался в стороне. Тогда я нашел выход: отпихнул и прогнал Машу. Это же не я, а она виновата в том, что я струсил.

Я разлепляю глаза навстречу свету. Сияние яркое щекочущее. Это солнце, уже утро! Наши пойдут на штурм, нужна огневая поддержка.

– Расчет, к бою! – хрипит пересохшее горло.

Я пытаюсь вскочить. Меня что-то держит. Руки связаны, плечи придавлены. Враг мешает, наваливается, но я вырвусь! Отчаянный рывок – и жуткая боль гасит свет в глазах.

В груди сжигает плоть раскаленный метеорит, а снаружи успокаивающий голос:

– Не кричи, ты в больнице в Луганске. Угомонись. Война далеко.

Боль утихает, чернота перед взором рассеивается. Вижу девушку – неясный манящий образ. Перехватывает дыхание – Злата!

Мои глаза шире, ее лицо ближе. Волнующий образ рассеивается. Передо мной медсестра Марина. Она придавливает меня ладонями к кровати и ободряюще улыбается:

– Война подождет. Успокойся, боец. Вот так.

Златы нет, я разочарован реальностью. Пахнет спиртом. Марина суетится с бинтами и склянками, меняет повязки.

Движения ее рук быстрые, уверенные, а голос как лекарство:

– Каждый день тебя перевязываю, Контуженый, а ты все воюешь. Может, о чем другом поговорим?

– О чем? – не понимаю я.

– О мирной жизни. Невеста у тебя есть? Или уже женат?

Я хмурюсь и молчу. Жена – слово мохнатое, как гусеница. Невеста звучит приятнее. А имя Контуженый меня не смущает. Главное, что живой.

– Не помнишь, женат или нет? – усмехается медсестра. – Удобно.

Я вспоминаю слова врача: контузия второй степени. Это как, еще терпимо или очень плохо? Наверное, что-то среднее. Бывает хуже, бывает лучше. Но память отшибает конкретно, это точно.

Женат я или нет? – хороший вопрос.

В отбитой голове дерзкий образ Златы и чересчур заботливой Маши. Эти две девушки то и дело всплывают в мутном потоке памяти. Вот бы зацепиться за них и уплыть в чистое озеро прошлого.

– Я Никита Данилин, – сообщаю медсестре то, что вспомнил.

– С возвращением! – приветствует Марина. – А я гадала, твое не твое. Стирали форму и в кармане нашли.

Марина разворачивает жеванный лист стандартного формата и читает:

– Заявление о заключении брака. Он – Данилин Никита. Она – Солнцева Злата. Тебе двадцать четыре года, Контуженый. Ты из Дальска, Ростовской области. Вспоминаешь?

Я пытаюсь схватить лист, но руки прибинтованы к кровати.

Медсестра предупреждает:

– Я развяжу, но к миномету не беги. Договорились?

Вспышка обиды в глазах – меня держат за идиота! Марина объясняет:

– При травмах головы последствия непредсказуемые.

Я хмурюсь и обещаю:

– Не побегу.

Здоровой правой рукой держу бланк заявления, пожираю глазами таблицу с данными. Несколько казенных строк, а столько всего нахлынуло.

…Злата на два года младше меня. После армии я ухаживал за ней. Цветы, кино, кафе. Злата не всегда соглашалась на встречи, но совместные вечера у нас были. Злата позволяла брать себя за руку, обнимать за плечи, но увиливала от настоящих ласк. Даже поцелуи у нас были несерьезные, вскользь.

Однажды в ответ на мою особую настойчивость она отпихнула меня и заявила:

– Я не такая! Только после свадьбы.

Я принял вызов:

– Когда подаем заявление? – и по-мужски решил: – Встречаемся завтра в шесть в городском ЗАГСе.

Злата не пришла. Я взял бланк и заполнил заявление за двоих. Принес ей на подпись этот листок.