Отработал до обеда, и когда прозвучал сигнал, вместе с другими работниками поплелся в сторону столовой, только тут я смог снять с себя маску и с наслаждением вдохнуть чистый воздух, тут же удалось помыть руки и, отстояв очередь к синтезатору, благо, она была не особо длинной, взять свою пайку. На обед полагалось две тарелки и всё тот же стакан напитка. Проглотив пищу и скормив утилизатору остатки, я пошел обратно и таким же макаром отработал до конца смены, вымотался я при этом изрядно. Суточная пайка далась мне нелегко, если так и дальше пойдет, то моя жизнь превратится в унылое существование.

После сигнала, означающего окончание смены, мы направились в санитарный блок, стянув с себя грязные комбинезоны, заключенные посетили душ, где удалось смыть с себя въевшуюся в кожу тонкую пыль. Потом переодевание в свою одежду и дорога через пропускной пункт, тут нужно было приложить браслет к считывателю, и на него поступила информация об отработанной смене и количестве приемов пищи, которые мы заработали. Дорога в свой сектор оказалась тоже несложной, тот же гравилифт доставил меня в тот же зал, где и происходило распределение. Немного поплутав по коридорам, я все-таки нашел свой сектор и успел к ужину, поел и поднялся на второй ярус. Тут что-то мне не понравилось, недалеко от моего номера стояло несколько человек, хотя вокруг места было много. Помня о предупреждении Гизо, я решил пройти мимо, но внутри уже сжалась пружина, что-то во взглядах этих зэков мне не понравилось, и я оказался прав.

- Эй, тормози, - послышался окрик, и один из мужиков перегородил мне дорогу.

- Чего надо? – не слишком любезно поинтересовался я, уже оценивая их боевой потенциал.

- Должок за тобой. Ты нашего товарища завалил, а он нам был должен. Сорок паек, между прочим. Так что теперь этот долг за тобой, – осклабился один из них со шрамом на левой щеке.

- А ты не хочешь у него сам лично долг потребовать? – спокойным тоном спросил я, доставая из кармана пластиковую ложку, - могу поспособствовать. У меня еще рейтинг опасности не сильно поднялся. Есть, куда расти.

- Кажется, ты не понял, с кем имеешь дело, Шустрый. Тут все под нами. Будешь бузить, проживешь недолго.

- Ты мне не ответил, а это очень невежливо, – протянул я и начал считать, тыкая пальцем в арестантов, - пять, десять, пятнадцать, двадцать. Нет, перебор, придется двоих оставить в живых.

Мужики подобрались и немного отодвинулись от меня.

- Ты кого напугать решил, сопляк? – прошипел старший в этой шайке.

- Кто из вас хочет жить? - спросил я и осмотрел тяжелым стылым взглядом мужиков, все еще крутя в пальцах ложку.

- Зря ты грубишь. Я это запомню, Шустрый! – прошипел мужик со шрамом и махнул рукой своим товарищам, - пойдемте, пусть пока живет.

Я не стал их останавливать, и они обошли меня стороной, направившись к выходу из отсека. Может, и стоило показать сейчас свои зубы, но, немного подумав, я все-таки решил пока свой рейтинг опасности не обваливать. Камера встретила меня молчанием, не могут они не знать, что на входе меня поджидали.

Я оглядел мужиков, сидящих за столом, и улыбнулся, видя их напряженные лица:

- Вечер в хату, товарищи сидельцы.

- Здравствуй, Шустрый, как первая смена, понял теперь, как тут все устроено? – спросил Румб.

- Нормально, но что-то надрываться так бесконечно долго мне не хочется, но ты ведь не об этом хотел спросить.

- Да, Шустрый, Шрам по твою душу заглядывал. Мы же говорили, что они так просто этого не оставят. Что с ним решили? – прямо спросил у меня Гизо.