– Но ведь там всё автомат чистит, товарищ командир!

– А я специально для тебя приготовил.

Три с половиной века технического прогресса не прошли даром: современное поколение привыкло жить в окружении умной техники, отвыкнув от такой простой вещи, как уборка и другие хозработы вручную. А вот я припомнил опыт своей армии, не избалованной полной автоматизацией, и если энтузиазм из Жолондзевского на первых порах ещё выпирал, то, когда я вручал ему самодельную швабру с варварски отодранной от робота-уборщика щёткой, лихое выражение на лице он уже вымучивал. Чистка же корнеплодов и вовсе должна была окончательно убить всю жажду приключений, хотя бы на время, и я надеялся на пару недель спокойствия и тишины.

Вот только всем этим планам не суждено было сбыться. Сбоку послышался полузадушенный хрип, и, мгновенно развернувшись, я успел подхватить оседающее на пол тело Габриэля. Подняв на меня глаза, расширенные зрачки которых смотрели куда-то мимо, он прохрипел:

– Приближается, что-то приближается…

Тут из его носа обильно, в два ручья хлынула кровь, а старлей, казалось, потерял сознание. Но нет, хрип, ещё более страшный, чем предыдущие, раздался снова, и, схватив меня за ткань комбеза, Герра уже осмысленным взором пробежавшись по нам и по окружающей обстановке, практически скомандовал:

– Влад, боевая тревога, если что, говори: я приказал!

– Курсант! – рявкнул я, и Генрих тут же подхватил всё ещё безвольное тело псионика.

Бегом бросившись к интеркому на стене, я в два нажатия вызвал мостик. На наше счастье, ответил мне не дежурный пилот, а сам О’Кифф, которому хватило буквально нескольких слов, чтобы по кораблю судорогой пронеслась дрожь сигнальных баззеров с тревожно-красной световой сигнализацией.

– Боевая тревога! Корабль к бою…

Но страшный удар, словно гигантским молотом впечатавшись в корабль, заставил его содрогнуться до самого основания. На секунду отключились даже эффекторы искусственной гравитации, а ангар погрузился в мерцание аварийного освещения.

Не зная, не видя, что творится снаружи, толком не понимая, кто же на нас напал и каковы повреждения, я не нашёл выхода лучше, чем, подхватив псионика, вдвоём с курсантом дотащить его до дропшипа и, пристегнув в кресле, спешно пробраться в кабину и уже оттуда снова вызывать мостик.

– Майор! – рявкнул мне каперанг, бросив буквально один взгляд на экран. – Убирайся с корабля, живо! – Отвлёкся, прорычав по корабельной связи: – Всему экипажу эвакуация! – Снова обернулся ко мне: – Майор, ты ещё здесь?!

– Здесь. Кто они?

Что на нас напали, догадаться большого ума не было нужно, но одно сверлило мне мозг: что за враг решил атаковать колонию человечества.

– Не знаю! Ни сигнатуры, ни визуальная картинка не идентифицированы, – поборов искушение просто меня послать, ответил Керней.

В этот момент взволнованный голос на мостике прокричал:

– Заряд полный!

И вслед за этим тут же последовало короткое рубящее О’Киффа:

– Огонь!

Волну излучения от сработавшего гигантского рельсотрона мы почувствовали даже за бронёй десантного челнока, что лёгким покалыванием пробежала по коже, подняв дыбом волоски. Крейсер всё же сумел ударить в ответ главным калибром, доказав, что у старого волка ещё есть клыки. Вот только второго выстрела ему совершить не дали: странно пульсирующий ярко-красный луч буквально взрезал обшивку ангара, словно ножом сквозь масло пройдя через бронеплиты лёгкого и прочного корпусов.

А затем в образовавшуюся дыру я увидел поверхность планеты в разрывах облаков и, больше не раздумывая, одним движением сорвал дропшип с палубы, бросая туда, вперёд, включёнными на полную импульсными движками машину.