– Да нет, ничего особенного в наличии дочери, конечно, нет… Но странно, что за все время знакомства – а сколько мы уже знаем друг друга… полгода или больше? Помните, как все начиналось в сентябре, как вы предложили мне тяжелую сумку поднести от прачечной? И вот за все время нашего общения вы свою дочь ни разу не упомянули… Напротив, не раз убеждали меня, что вы – человек совершенно одинокий…

– Да, так и есть, – с достоинством отвечал Семеныч. – Дочь моя давно выросла, живет своей жизнью… Так что это не отменяет одиночества. К сожалению…

– Разумеется… Но ни разу даже не вспомнить про нее за полгода разговоров… Как все же странно… Может, вы ее не любите? Может, вы с ней в ссоре? Не разговаривали уже несколько лет? Такие ситуации в семьях бывают.

– Да, почти так и есть…

– Интересное слово – почти. Емкое такое. А мне вот сообщили, что вы одну только дочь свою на свете и любите… говорят, вы за нее готовы глотку перегрызть… И еще информируют меня, что вы видитесь с ней каждое воскресенье. Каждую субботу – ну почти каждую – вы бываете у меня, а на следующий день у нее, у Марины…

Семеныч помолчал солидно. Спросил:

– Кто же это вас так информирует?

– Доброжелатели, добра желающие…

– Это не доброжелатели, а злопыхатели, интриганы! А я от вас, уважаемая Наталья Андреевна, никак не ожидал…

– Чего не ожидали? Что я захочу разобраться с тем, что мой потенциальный жених из себя представляет? Почему, например, он дочь свою от меня скрывает…

– Да не скрывал я никого…

– Никого, говорите? А знакомы ли вы, уважаемый Николай Семенович, с Алевтиной Михайловной из дома 53 по улице Урицкого?

На этот вопрос Семеныч отвечать не стал. Но – удивительный человек! – довольно долго сидел неподвижно за столом и смотрел внимательно на Наталью. Точно изучал. Или ждал какого-то сигнала. Потом, без всяких реплик или даже вздохов, не говоря ни единого слова, вообще не производя ни малейшего звука, аккуратно встал, тихонечко задвинул под стол свой стул, повернулся, шагнул в прихожую, взял пальто с вешалки и исчез – и даже дверь за собой закрыл совершенно бесшумно.

– Смотри-ка, тетя, – задумчиво сказала Наталья, – просто полная противоположность товарищу Харитонкину! Тот кричит, этот молчит, тот дверью грохает, этот умеет закрывать ее совсем беззвучно. Так что полная у меня гармония.

– Негодяи оба последние! – вскричала тетушка. – Один блядун, другой подлец! Даже и не знаю, кто хуже… Одному лишь бы хер почесать, другому от тебя вообще другое нужно – обобрать сироту! И ведь какую комедию перед нами разыгрывал полгода, как в доверие втерся, мерзавец, почти добился уже такой красавицы, которую во всем городе, во всей области не сыскать… Такое счастье ему, старому козлу, подвалило, а он, оказывается, совсем не по этому делу!

Наташа тем временем сосредоточенно перечитывала анонимное письмо.

– Пари держу, это сама Алевтина Михайловна и писала… хоть и упоминает о себе в третьем лице… Наверняка проследила, куда теперь ее бывший жених ходит, и решила ему отомстить таким образом… Эх, жаль, поспешила я… не успела ему несколько наиболее выразительных строчек отсюда прочитать. А я-то так предвкушала, как будет интересно на Семеныча посмотреть, при вот этих, к примеру, словах…

Наташа сердито сдвинула брови и принялась читать басом, почему-то с поволжским, окающим акцентом:

«Хочу предупредить вас о нависшей над вами смертельной опасности…» Так, ну это можно пропустить, это все патетика… а вот дальше: «Означенный Николай Солокольников преследует, ухаживая за вами, единственную цель – женившись, коварным образом завладеть вашей жилой площадью. Чтобы обеспечить ею свою беременную дочь Марину, снимающую угол на окраине… Его жертвой едва не стала другая достойная женщина, – это она наверняка о себе, – Алевтина Михайловна Брузжина, проживающая на Урицкого, дом 53, лишь благодаря счастливой случайности разоблачившая обманщика».