Участковый стоял прямо перед ней и смотрел в носки ее ботинок. Наташе это понравилось.

– Красиво, правда? – спросила она заговорщицки.

Участковый помолчал, потом вымолвил, по-прежнему не глядя ей в лицо:

– О чем вы?

Наташа даже рассердилась слегка:

– О ботинках моих, о чем же еще?

Милиционер побагровел.

– Опять издеваетесь?

– Я? Издеваюсь? Да вовсе нет! С чего вы взяли?

– Издевайтесь, издевайтесь, посмотрим, кто смеяться в итоге будет… Я не такой дурак: понимаю кое-что… А я вас спрашиваю: зачем вы сюда явились?

– Хочу увидеть товарища Баюшкина А. Г. – так, кажется, вашего начальника отделения зовут?

– Товарищ Баюшкин вас принять не сможет.

– Это еще почему?

– Он очень занят.

– Что же мне делать?

– Он уполномочил меня вас выслушать.

Наталья расхохоталась.

– Нет, так не пойдет! Мне, может, пожаловаться надо.

– Пожаловаться? Пожаловаться, видите ли! На кого это?

– Ну, на вас, конечно, на кого же еще?

Участковый еще сильней побагровел, до свекольного цвета. «О, о! Какой оттенок!» – восхищенно думала Наташа.

– Жалобы направляются на имя начальника отделения в письменном виде, – сказал милиционер, и видно было, как он был счастлив, что существует такая вот четкая, чеканная формула.

– Ну нет! Мне ему кое-что предъявить надо!

– Что же именно?

Наташа извлекла из сумочки давешнюю роковую бумагу и показала ее издалека участковому.

– Вот: то, что вы забыли у меня на столе.

Участковый лихорадочно полез к себе в портфель, стал рыться в нем. И вдруг поднял на Наталью свои пустые белесые глаза. «Ах, какие глазки необычные – страсть вообще господня!» – думала Наталья. Но восхищение не помешало ей проявить быстроту реакции, когда милиционер попытался одним резким движением вырвать у нее из рук бумагу.

– Отдайте!

– И не подумаю!

Наташа ловко упрятала документ в разрез платья – в лифчик.

– Вы это у меня украли!

– Ничего подобного!

– Отдайте, хуже будет!

– Так я и пришла сюда, чтобы вернуть эту бумажку. Но только не вам, а начальнику отделения. Пусть посмотрит, какие документы его подчиненные разбрасывают где ни попадя. А ведь там гриф «секретно», между прочим! Не какое-нибудь хилое «для служебного пользования», хотя и к таким бумагам нельзя относиться халатно. Но уж «секретно»! Это же просто служебное преступление! А если бы этот документ попал в руки врага! А? То-то же! Хорошо, я гражданка сознательная…

Участковый вдруг рухнул рядом с Наташей на диван. Прошептал:

– Прошу вас, отдайте…

В белесых глазах впервые появилось выражение – страха, боли. Наташе стало его жалко. Но надо было довести дело до конца. Она сказала:

– Отдать?

– Да, да! Отдайте, прошу вас!

Наталья сидела и изображала мучительное размышление. Подумала: наверняка опять у меня плохо получается притворяться. Сказала задумчиво:

– Может, и вправду отдать? Или нет? Не знаю…

– Пожалуйста, прошу вас, отдайте!

У участкового от волнения получилось: пжошу вас!

«Еще немного, и он встанет на колени, а уж это точно ни к чему», – подумала Наталья, а вслух спросила:

– Вы ведь недавно в милиции?

Участковый закивал головой: да, да, недавно, пожалейте молодого, зеленого!

И вот тут-то Наталья и нанесла свой коварный удар. Поднесла руку к груди, вроде бы все еще раздумывая. Остановилась. Сказала, как бы между прочим:

– А позировать согласитесь?

Участковый оцепенел.

«Зря я это, – думала Наташа, – его сейчас кондратий хватит!»

И действительно, участковый вдруг завыл, издал какой-то то ли плач, то ли стон затравленного зверя.

Наталья испугалась и хотела было отдать, к черту, злополучную бумагу, но тут дверь распахнулась, и в приемную выглянул важный седой мужчина с полковничьими звездами на крутых плечах. Без пояснений ясно было, что это товарищ Баюшкин А. Г.