— Маш! Ну где ты ходишь? — раздаётся запыханный голос Петра на фоне цоканья посуды и жужжания кофемашины.

Понимаю, что он в кофейне, и сердце тут же обрывается, летит стремительно вниз.

Что, если заметит? Учует на мне чужой запах? Увидит синяк над ключицей?

— Обедала… — на нервах выходит сдавленно.

Направляясь в здание на ватных ногах, пытаюсь собраться с духом...

— Отлично! Кафе закрыла. Сигнализацию не включила! Если тебе надоело возиться с ним, так и скажи, и мы его продадим! Что с тобой происходит, Маш?

— Я сейчас буду, — говорю, открывая в кофейню дверь.

***

Вхожу и застываю на пороге на несколько секунд. В зале десяток человек. Среди них миловидная рыжеволосая женщина лет тридцати. Сидит у окна с открытым ноутбуком. Что-то печатает.

Бегло осмотревшись, ловлю хмурый взгляд мужа. Сражаясь с кофемашиной, Петя попутно смотрит на меня исподлобья. То ли дырку пытается во мне прожечь, то ли совесть мою разбудить. На лице читается явный упрёк.

Закрываю дверь. Поприветствовав клиентов, быстро прохожу за стойку. Бросаю сумочку на табуретку. Отбираю из его рук высокий прозрачный бокал с ручкой, не решаясь смотреть мужу в глаза.

— Кофе Галлон, — озвучивает заказ. Я принимаюсь за работу, так и не отважившись снять с себя верхнюю одежду. Пытаюсь не думать о случившемся, особенно о Руслане. — Маш, ты на время смотрела? Половина четвёртого! — старается негромко рычать. Обычно Пётр так себя не ведёт, но сегодня, словно с цепи сорвался. Будто чувствует… — Где шатается твой очередной бариста? Если мы будем закрывать кафе, когда тебе вздумается, и открывать его также, то быстро обанкротимся.

— Ты знаешь, что их зарплата не устраивает. А я сейчас не могу её повысить. Наверное ищет другую работу.

Пока готовится эспрессо, взбиваю молоко. Руки дрожат. Нечаянно обжигаюсь.

— Дай сюда, — ворчит Петя, отбирая у меня керамический чайник с молоком, — я помогу.

Мне хочется разреветься, но я держусь, покусывая щёку изнутри.

Остудив под краном пальцы, возвращаюсь к мужу, чтобы закончить заказ.

— Нам нужно продать кофейню, — говорит, будто в спину нож вгоняет. Больно и с размаху. До сердца достаёт. Прокалывает насквозь. Мне странно это слышать. Мы оба о ней мечтали, а сейчас он хочет её продать? Может, Нина Станиславовна донесла ему наш утренний разговор? — Маш, мы не можем себе позволить такие траты. Слишком много уходит денег на закупку качественного товара, на налоги, электричество, воду. Да ты и сама знаешь.

Едва дышу. Пытаюсь медленно влить взбитую пену в центр стакана. Это очень важный момент. Нельзя повредить кофейный слой, иначе всё испорчу. А я вся дрожу на нервах, как затронутая пальцем струна.

— Но мы тратим, Петь! — наконец-то могу выдохнуть, закончив с молоком. — Я вытягиваю вложения с небольшой прибылью, половину которой, позволь тебе напомнить, ты успешно тратишь на свои нужды. За последние несколько месяцев ты взял кредиты на хороший подержанный автомобиль, новый "яблочный" ноутбук, планшет и телефон последней модели. Сколько стоит услуга твоего редактора? Дизайнера обложек? Реклама? Печать? За полгода ты не заработал и половину того, что вложил в своё хобби! Почему бы тебе не помочь мне с бизнесом? С нашим общим семейным делом, Петя? Если бы не кофейня, мы сейчас просили бы деньги у родителей. Ты мог бы мне помогать здесь! Вместо этого я плачу зарплату бариста. Деньги уходят из семейного бюджета Денису.

— Я не могу! — шипит муж, стараясь не привлекать к нашему спору посетителей.

— Ну конечно! — аккуратно вывожу на пене узор цветка. Последний штрих, и можно уносить. — Очередной шедевр не даёт тебе возможности пропадать сутками за барной стойкой.