Дырки на окровавленном комбинезоне, как и ожидалось, наличествовали в соответствующих местах. Только вот стянув его вместе с пропитанным кровью термобельём, Семён обомлел, не увидев на плече даже намёка на какие-то раны. Ещё не веря своим глазам, он брызнул на кожу водой из разорванных трубок теплообменника и рукавом комбинезона вытер подсохшие красные пятна. Осторожно потрогал плечо спереди, сзади… Ничего!

Хм. Привиделось ему, что ли? Может, и метеорита никакого не было или он пролетел по совершенно немыслимой траектории, не зацепив тела?

Ну да, откуда же тогда кровь? Чертовщина какая-то…

Бросив опасливый взгляд на истерзанный скафандр, Семён зажмурился и помотал головой. Когда открыл глаза, убедился, что галлюцинация никуда не делась.

Да, с медицинской помощью явно следует поторопиться.

– «Дом», открой шлюз, – произнёс он в пространство и удивился, с каким трудом дались ему эти слова. Горло будто каменным стало. И голос – хриплый, казавшийся совершенно чужим.

Внутренняя створка не шелохнулась. А компьютер знай себе помалкивал. Это что такое? Не может идентифицировать? Вообще-то его никто не программировал на распознавание голоса. Ни к чему это. Кто сюда войдёт, кроме персонала базы? Да никто. Просто некому больше. Да и голоса всё время разные. Замучаешься программировать.

И всё-таки Семён постарался прочистить горло. Покряхтел, покашлял, после чего старательно выговорил:

– Эй, «Дом»… Ты меня слышишь?.. Я просил открыть шлюз.

– Запрос проигнорирован, – полился из динамика спокойный женский голос.

– Что?.. Как это – проигнорирован? Почему?

Никогда не бывало такого, чтобы базовый компьютер вдруг стал перечить человеку. Это из ряда вон. Семён растерялся. Мало ему проблем с очень уж реалистичными галлюцинациями, так ещё и комп заглючил!

– Проводится анализ неизвестной формы жизни, – бесстрастно заявил невидимый собеседник.

– Какой жизни… – начал было Семён и вдруг осёкся.

Неужели подцепил-таки заразу? Значит, не галлюцинация. Чёрт его знает, что принёс на себе этот проклятый метеорит. Но раны же нет. Хотя кровь… Откуда-то ведь она взялась.

– Мне срочно нужно в медотсек, – севшим голосом прохрипел Семён. – Диагностируй повреждения и назначь курс реабилитации.

– Анализ завершён. Лечение невозможно. Процесс изменения необратим.

Наглухо запертая дверь шлюза оказалась непреодолимым препятствием. Семён сжал кулаки. Хотелось выть в полный голос. Вскинув голову, он выкрикнул:

– И что теперь?

На это прозвучал довольно скорый, лишённый всяческих эмоций ответ:

– Согласно протоколу восемь-девятнадцать всякая инородная форма жизни подлежит немедленной аннигиляции.

Вот это новость! Комп решил распылить его на атомы. Но это в принципе невозможно. Как же первейший закон кибернетики – «Ни в коем случае не причинять вред человеку»?

– Ты что, «Дом», с ума сошёл? Это же я, «Лис»!

– Аннигиляция начнётся через десять секунд. Девять, восемь…

– Да посмотри же на меня! Просканируй снова!

– Пять, четыре…

– Прекрати! Я человек. Слышишь? Здесь живой человек!

– Две…

– Хватит! Остановись!

– Одна.

Мир потонул в белой ослепительной вспышке.

Пак с его бочкообразным телом и толстыми, короткими ногами никак не мог приноровиться к низкой гравитации. Ему, выходцу с планеты, чья чудовищная сила тяжести буквально расплющивает своих обитателей, не давая оторваться от поверхности, было дико подпрыгивать на каждом шагу, едва не задевая макушкой потолок, и долго лететь, нелепо размахивая мясистыми, совершенно бесполезными в этих условиях щупальцами. Он чувствовал себя неуклюжим кайманом из сказки, который, пожирая черепаху, влез в её панцирь и не смог оттуда выбраться. Так и болтался по воле волн, пока не издох.