— Нет, — всхлипываю я, готовая вот-вот сорваться в истерику. Пытаюсь выкрутиться, оттолкнуть его, отстраниться, — прекрати! Мне больно! Остановись! Я больше не хочу!

— Охуенно играешь, — голос, словно острая сталь вспарывает мне душу, и я замираю в его руках, — девственница хренова. Но переигрываешь. 

Он резко отпускает мое горло и отстраняется. Покидает мое тело, но я все еще словно чувствую его присутствие внутри, где все саднит. 

Что? Господи, о чем он?  

Камиль резким движением срывает пластырь с моей руки, отчего к боли между ног добавляется боль в руке. Кидает мне на грудь кусок ткани, пропитанный алой кровью. 

— Могла бы играть дальше, — я вижу, как опасная усмешка прорезает лицо мужчины, когда он кивает на пластырь, — поплакать. Начать получать удовольствие. Соврать, что это был самый классный первый раз. Я бы даже подыграл, цыпа. Заплатил бы тебе побольше за актерское мастерство.

— О чем вы? — шепчу я. Не верю. Не верю своим ушам. Холод пробегает по всему телу, заставляя меня вздрогнуть от страха. 

— О том, что я пробил по тебе информацию, пока ты плавала в ванной. Справка о девственности, которую приперла твоя подружка - сраная подделка.

13. Эпизод 13

— Отпустите меня. Пустите! — я дергаю руки, скованные наручниками, чувствуя, как по запястью стекает капля крови из-за того, что этот ублюдок слишком резко сорвал пластырь, — вы меня лишили девственности. Вы... черт, — я ругаюсь, потому что из-за моих телодвижений, между ног неприятно вспыхивают отголоски пережитой боли, — вы это не поняли? Мне было больно! 

У этого убийцы такие связи, которые позволяют поднять даже такую мелочь, как поддельная справка от гинеколога? Как? Как они это определили? Или Валя проболталась? 

— Зашилась? — усмехается Камиль. В полутьме, когда он встает с постели, я не могу угадать его эмоции, потому что тень полностью скрывает лицо убийцы. Он разъярен? Оскорблен? Что он со мной сделает? 
 
Какой же бред. Он считает, что я восстановила девственность? 

— Нет, я... 

Он одевается. Подходит ко мне и на запястьях щелкают наручники, освобождая меня. Я испуганно хватаю одеяло и натягиваю на грудь. 

— Пошла вон, — равнодушно и коротко произносит мужчина, — через пять минут тебя тут не должно быть. 

— Деньги отдайте, -- сквозь зубы цежу я и слышу тихий смех. 

— Охренеть. Такой наглой шлюхи я еще не видел. Нет. Я платил тебе за девственность. Могу отсканировать эти полмиллиона - потом сама вырежешь. Фальшивые бабки за фальшивую невинность. 

— Я действительно была невинна, — выпаливаю я, чувствуя заполняющее меня отчаяние, — вы серьезно?! 

— Когда-то, вероятно, была. 

Я подползаю к краю кровати. Хватаю с пола платье, и быстро надеваю его прямо на голое тело - лишь бы прикрыться.  

— Послушайте, — произношу вкрадчиво я, хотя голос дрожит, и я вот-вот готова сорваться в истерику. Мне просто не может так не везти. День назад я думала, что меня изнасиловали. Сейчас, получается, что меня не тронули, однако, человек, забравший мою невинность, относится ко мне, как к мусору. Как к шлюхе настоящей, ей-богу. Даже его взгляд красноречив, — справку заказывала действительно Валя. Я знаю, что она фальшивая. Просто поджимали сроки, да и я не собиралась в самом деле продавать себя! Не идти же мне было ради этого за настоящей справкой?! 

—Тебе повторить еще раз? — в голосе Камиля появляется холодок, — я сказал - пошла вон.  

— Будь ты проклят, — шепчу я, прикрыв глаза, — тогда плати за секс. Я же шлюха. Без денег не уйду. 

Он сломал мои моральные принципы, заставив продать себя, переступить через стыд и страх, через чувство унижения. И теперь вышвыривает, словно котенка. Черт, нет. С котенком бы так не поступили.  Я для него что-то мерзкое. Но я не могу уйти просто так, вернуться к Ляле, которую я оставила впервые ночевать одну, и... и что, жить дальше? Думать, что просто гульнула этой ночью... Выпила вина, потеряла девственность. Прекрасно.