Я ухожу из офиса ужасно недовольная собой.

За этот вечер я пришла к выводу, что остров, несмотря на нетуристическую направленность, такой же яркий и броский, как его владелец. Когда я вошла в бар, куда мы с ребятами доехали на такси, оставив машины около ворот компании по причине запланированного пьянства, даже глазам своим не поверила. Современный лофт-дизайн, приглушенный свет, мигающий неон и потрясающее музыкальное сопровождение. Я совсем не ожидала встретить на острове ничего подобного.

— Я здесь уже четыре месяца, — говорит Элейн, поднимая стопку. — Если в течение месяца я так и не получу контракт, Эперхарт меня вышлет отсюда в обернутом пленкой чемодане. Помяните мое слово!

— Пф, нашла о чем переживать! — отмахивается Коннор. — Тяжелее на постоянке. Вот я тут уже три года. И если бы не заграничные командировки, уже поехал бы крышей.

— Пять лет, слабак. Пять! Я уже не представляю, как жить в других условиях, — отмахивается Боуи и опрокидывает в рот целую стопку. Не стесняясь морщится. — На самом деле все не так уж плохо. Мой секрет в таких вот пьянках, игровых вечерах и субботних барбекю.

— И клетчатых серо-сиреневых рубашках, — поддевает его Элейн.

Боуи многозначительно приподнимает бровь. Мол, что ты имеешь против моих потрясных рубашек? С трудом оторвавшись от ребят, я вопросительно смотрю на молчуна Финли, который единственный не назвал время пребывания на острове. В ответ он просто поднимает брови, прикидываясь дурачком.

— Твоя очередь, — говорю я.

— Четыре с половиной. Мне нормально, — в своей манере отвечает он.

— Ровесник, — хлопает его по плечу Боуи, неведомым образом слышащий все, что происходит за столиком, несмотря на трескотню Элейн с Коннором, а еще грохочущую музыку.

На вид между парнями лет семь разницы. Видимо, этот термин здесь означает человека, приехавшего на остров в тот же год. У меня создается впечатление, будто я попала в совершенно особенную, но дружелюбно настроенную культурную группу.

— Я танцевать, — сообщает Элейн. — Кто со мной? Валери?

— Я пока пас.

Меня не смущает то, что я не лучший танцор на свете, просто на таких каблуках это почти нереально, а если их снять, я запутаюсь в бесконечно длинных брюках. Нет, может, еще пара шотов, и я плюну на все и подверну их, а завтра утром буду с несчастным видом их гладить, но пока к таким подвигам не готова.

Неожиданно Финли залпом допивает свое пиво и присоединяется к Элейн, которая ничуть не расстраивается его компании, как будто на большее — читай Боуи — и не надеялась. Я с открытым ртом смотрю, как изумительно движется этот парень, привлекая всеобщее внимание.

— Финли всегда найдет чем удивить, так что лучше… не удивляйся. Прости за каламбур, — сообщает Боуи, явно по-отечески гордый ребятами из компании. В этот момент Коннор извиняется и, сославшись на необходимость позвонить, вылезает из-за столика. Проводив его взглядом, Боуи снова оборачивается ко мне. — По поводу письма Кайеду: следи за ответом. Эперхарт обязательно спросит об этом рано утром, надеясь застать тебя врасплох. И если ты полезешь в телефон проверять почту, начнет язвить по поводу забытой разницы в часовых поясах. Набирай баллы как можно быстрее.

— Серьезно? Спасибо.

— Не благодари, — пожимает он плечами, будто это само собой разумеющееся. — Я и так тебя как будто подставил с этими арабами. Они по-настоящему мутные. Босс считает, что они тянут, выбирая из двух предложений лучшее. Или ждут скидку. Но, чувствую, еще чуть-чуть, и нарвутся: Эперхарт уже в бешенстве, и неспроста. В конце концов, «Айслекс» лучший.