А это – очень нехороший звоночек.

Ну ладно. Я развернулась и пошла в кабинет к Альберту.

– Что? – хохотнул он. – Ну, а что ты хотела, Лидия Степановна? Я Ивану Аркадьевичу говорил, что так оно и будет, но ты же сама его знаешь. Сказал – и всё. А дальше крутись, как хочешь.

Я кивнула.

– Ладно, помогу, по-дружески, – вдруг заявил Альберт, роясь в бумагах на столе. – Я сейчас сам пробегусь, соберу их всех. Давай только в малом зале? У меня там просто потом совещание тоже. Не хочу туда-сюда бегать.

Я кивнула опять.

– Там тебя представим и поговорим заодно. Я сам тебя представлю. И приказ где-то должен уже быть готов… – Альберт, наконец, вытащил нужную бумажку из вороха, – а-а-а, вот и он! Но ты мне за это будешь должна…

– Что должна Альберт Давидович? – еле сдержалась я, чтобы не скривиться на такой откровенный фортель.

– Услугу…

– Какую?

– Потом узнаешь… как время придёт… – хмыкнул Альберт и мне это сильно не понравилось.

Но пришлось соглашаться. Ох, не люблю я «кота в мешке», но с другой стороны, раз пошел открытый саботаж подчинённых – не воспользоваться его помощью было бы глупо. Тем более у Ивана Аркадьевича он теперь второй зам.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

– Но услуга должна быть равноценная, – всё же сообщила я Альберту, перед тем, как выйти из кабинета (уж очень интересно было увидеть его реакцию). И, судя по нахмуренному лбу, моё замечание ему явно не понравилось.

И пусть. Манипулировать собой не дам. Кроме того, нужно проверить – милый Альбертик просто воспользовался моей ситуацией или это его ручонок дело?

Примерно через полчаса все собрались в малом зале. Я оглядела своих подчинённых, и картина меня убила.

Итак, в моём подчинении теперь находились следующие товарищи:

1) Марлен Иванович Любимкин и Тамара Викторовна Герих – это те люди из комиссии, которые рассматривали щукинскую служебку на меня год назад и хотели меня наказать, изгнать и так далее.

2) Эдуард Иванов (он же Эдичка) – ответственный товарищ, который курировал нашу делегацию на Олимпиаду-80, известный блюститель нравственности, который сурово обличил моё непристойное поведение перед всем коллективом сразу же после того, как я отказалась пойти с ним в ресторан.

3) Щука, она же Капитолина Сидоровна Щукина – моя бывшая начальница, думаю, тут вообще без комментариев. И Швабра, она же Ксения Владимировна Сиюткина, начальница Зои Смирновой, которая мало того, что гнобила её, так ещё и приписывала все её результаты себе.

4) какие-то три малознакомые тётки с постными лицами. Я их в конторе иногда видела, но пересекаться – никогда не пересекалась. И ещё долговязый пожилой мужчина сердитой наружности. Этого вообще впервые вижу.

5) Корнеев Виктор Гаврилович – вредный начальник транспортного цеха, у которого всегда очень трудно было получить подпись на акты списания, Фомин Ираклий – вздорный приемщик на колесно-роликовом участке, и хохотливый Севка – инструментальщик из ремонтного цеха, у которого в голове тарам-барам и ветер.

Мда, в общем, коллективчик ещё тот.

Все сидели (кроме Севки, тот вроде как дремал) и смотрели на меня примерно с таким видом, как каннибалы острова Буга-буга смотрят на внезапно выброшенного штормом на берег белого моряка.

Поэтому, когда Альберт меня в двух словах представил и помахал перед всеми приказом, заготовленную напутственно-мотивирующую речь я решила не провозглашать. Вместо этого посмотрела на них взглядом товарища Сталина, и сухо произнесла:

– Слышали все? Вот и прекрасненько. Надеюсь, сработаемся, товарищи, – я ещё раз обвела взглядом притихший электорат, – завтра с утра жду всех по очереди у себя в кабинете с докладами о проделанной работе за год, о результатах и планах на следующий период. Регламент – двадцать минут. Каждому. Будем решать, что дальше делать. А теперь, идите работать, товарищи. Не задерживаю…