— Что-то не так? — спрашивает господин.

— Всё хорошо.

Беру в руки стакан. Достаточно одной порции, чтобы стать пьяной. Надеюсь, правитель не будет настаивать и заставлять меня пить? Под испытующим взглядом отпиваю глоток. Маленький. Очень маленький. Алкоголь обжигает, сразу бьёт в голову. Вижу, как Хорас Ашиль с довольной улыбкой кивает.

— Ну что ж, Лиама, — произносит он. — Давай, поговорим. Расскажи. Что ты знаешь о текущем мироукладе. Знаешь, кто я?

— Вы — правитель континента Еврикии. Один из пяти соправителей Теры.

— Прекрасно. Что ты знаешь об Анитаре?

— Там льды и никто не живёт. Континент не управляется.

— Знаешь ли ты имена других соправителей?

— Знаю. Мне перечислить?

— Не нужно. Лиама, пей.

Ашиль прищуривается, и мне приходится взять стакан. Новый мелкий глоток. Надо что-то придумать. Ни в коем случае нельзя напиваться. Если перестану контролировать себя, сразу наделаю глупостей.

Неожиданно господин поднимается из-за стола и подходит к окну. Пользуюсь возможностью и выливаю ракшу в цветок. Так учили девчонки. Самый лёгкий и безопасный способ сохранить в сознании ясность. Ещё хочется есть, но без разрешения не могу ничего взять с тарелки. Нарезанное мясо, сыры, овощи заставляют выделяться слюну, желудок сводит от голода.

— Ты умеешь бегло читать и писать?

— Умею.

— Понимаешь леварский?

— Нет.

Господин поворачивается, и я набираюсь отваги.

— Могу я что-нибудь съесть?

— Ешь.

Аккуратно тянусь к мясу, подцепляю вилкой кусочек. С наслаждением впиваюсь в волокна. Это мясо я раньше не пробовала. Вкусно, аж жуть. Сейчас важнее заполнить желудок, тогда и ракша не будет действовать, как ядовитый дурман. Цветы немножко жалко, отблагодарить бы их за поддержку. Взгляд падает вниз и с ужасом замирает на листьях. Нижние стремительно синеют, видно, как по жёлтым стеблям медленно поднимается сок. Небеса! Что происходит с цветком?

— Лиама. Ты что же? Решила споить ракшей кардею?

Боюсь даже смотреть на правителя. Его сердитый тон расставляет всё по местам. Хвалить точно не будет, скорее, накажет. Хоть бы оставил в живых. Перебираю в голове все молитвы, облизываю пересохшие губы.

— Простите, — шепчу.

— Зачем ты это сделала, девочка? — грозно спрашивает Ашиль. — Ты пренебрегаешь моим гостеприимством?

— Простите.

Тогда он наливает ракшу в стакан. Леварец стоит между мной и цветами, свидетельством позорного провала. Черты его лица потяжелели, правитель раздосадован. Он явно сдерживается. В чёрных глазах вспыхивают золотистые точки. Страшно. Красиво. Зрелище завораживает и отвлекает от сути.

— Возможно... — растягивая слова говорит Ашиль, — я закрою глаза... на дерзкое оскорбление.

Молчу, сильнее втягиваю шею в плечи. Понимаю... Я должна быть смелее, сказать ему в лицо, что ракша не напиток для молоденьких девушек, а гостеприимством тут и не пахнет. Ему что-то надо, поэтому он такой... Слова рвутся из души, но застревают в горле. До сих пор помню о правилах и хочу жить.

— Пей! До дна!

Жёсткий приказ вынуждает. Подчиняюсь и опрокидываю залпом целый стакан. Огненная жидкость вливается в горло, обжигает всё, проваливается лавой в желудок, бьёт сразу в голову. Всё тут же расплывается перед глазами. Почти не чувствую, как пальцы господина впиваются в подбородок. Он поворачивает моё лицо.

— Молодец, Лима.

Внутри раскручивается ветряная воронка. Там настоящий торнадо. Мне дела нет до леварца, потому что сильно тошнит. Он ещё что-то спрашивает. Мычу нечленораздельный ответ, хочу сбежать, но силы куда-то пропали. Я пьяная. И съеденное мясо, ракша изливаются прямо из рта. Меня рвёт прямо перед собой. Лицо правителя искажается, он отшатывается. Искреннее отвращение фактически подписывает мне приговор. Убьют. Теперь точно убьют.