Эту антирационалистическую позицию не следует путать с иррационализмом или призывом к мистицизму[139]. Здесь мы защищаем не отречение от разума, а рациональное исследование той области, в которой разум имеет смысл держать под контролем. Отчасти этот аргумент состоит в том, что такое здравое использование разума не означает применение продумывающего и планирующего разума в максимально возможном числе случаев. В противоположность наивному рационализму, который считает имеющийся у нас разум абсолютным, мы должны продолжать дело Давида Юма, который «обратил против Просвещения его собственное оружие» и принялся «с помощью рационального анализа понижать притязания разума»[140].

Первым условием такого осмотрительного использования разума для упорядочивания общественных дел является понимание той роли, которую он на деле играет и может играть в жизни любого общества, основанного на сотрудничестве множества отдельных умов. Это означает, что прежде, чем мы сможем попытаться перестроить общество со знанием дела, нам следует понять, как оно функционирует; мы должны осознать, что можем ошибаться, даже когда считаем, что уже это поняли. Мы должны научиться понимать, что человеческая цивилизация живет своей собственной жизнью, что улучшать состояние дел мы должны лишь в рамках функционирующего целого, которое мы не в состоянии полностью контролировать, и что мы можем рассчитывать только на то, что у нас получится облегчать работу и помогать силам, действующим в нем, поскольку мы их понимаем. Нам нужно такое же отношение к обществу, как у врача – к живому организму: нам тоже приходится работать с самостоятельным целым, существующим благодаря силам, которые мы не в состоянии заменить, а потому должны использовать их во всем, чего пытаемся достичь. То, что может быть сделано для его усовершенствования, должно быть сделано с помощью этих сил, а не вопреки им[141]. Во всех наших попытках усовершенствований мы всегда должны работать внутри этого данного целого, стремиться к постепенному, а не тотальному конструированию[142], на каждой стадии использовать имеющийся исторический материал, шаг за шагом улучшать детали и не стремиться переустроить все сразу.

Среди этих выводов нет ни одного аргумента против использования разума, но лишь аргументы против такого его использования, которое требует исключительных и применяющих принуждение полномочий правительства; нет аргументов против экспериментирования, но есть аргументы против любой монополистической власти, обладающей исключительным правом заниматься экспериментированием в определенной области – власти, которая не терпит альтернатив и претендует на обладание высшей мудростью, – и против неизбежных в таком случае барьеров на пути решений, лучших по сравнению с теми, которые выбраны самой властью.

Сомнительно, чтобы демократии смогла выжить в обществе, организованном на принципе терапии, а не наказании, ошибки, а не греха.

Если люди свободны и равны, их следует судить, а не лечить.

Ф.Д. Уормут[143]

1. Свобода означает не только то, что у человека есть возможность и бремя выбора, но и что он должен отвечать за последствия своих действий и что будет получать за них хвалу либо порицание. Свобода и ответственность неразделимы. Свободное общество не сможет ни функционировать, ни поддерживать свое существование, если его члены не считают правильным, чтобы каждый человек занимал то положение, которое является результатом его действий, и считал, что именно его действия позволили ему занять это положение. Хотя общество может предложить индивиду лишь шанс на успех и хотя результат его усилий будет зависеть от бесчисленных случайностей, оно настойчиво привлекает его внимание к тем обстоятельствам, которые он может контролировать, как если бы только они имели значение. Поскольку индивид должен иметь возможность использовать обстоятельства, которые могут быть известны только ему одному, и поскольку, как правило, никто не может знать, использовал ли он их в полной мере, предполагается, что результат его действий определяют именно сами действия, если только нет полной уверенности в обратном.