Тихон понял, что девушка опасается всех, в том числе и его. Ну да, он же не соизволил ничего объяснить – взял ключ и исчез, а уже ночь на носу. Что беззащитной девушке ждать одной в незапертой комнате после того, как бесследно исчезла подруга?

– Сейчас я тебе все объясню, – как можно спокойнее сказал он, проходя внутрь. – Понимаешь, какое дело, мы заподозрили армян, которые здесь живут. Ты их видела, наверняка. Мне надо было проникнуть в их комнату, а твой ключ, как раз и подошел к их двери.

– Светы нет уже два дня. Милиция ее не ищет. Я не знаю, что мне думать! Может, с ней случилось что-то ужасное.

– Наташа, я тебе еще раз обещаю, мы в этом обязательно разберемся. Ради Светы я и полез в комнату армян. Карен и Гамлет очень странные и подозрительные люди.

Наташа угрюмо села на кровать и затихла. Тихон и Саша остановились в центре комнаты около стола.

– В их тумбочке я нашел женский лифчик белого цвета. На Свете в тот день, какой был бюстгальтер? – с трудом припомнив последнее слово, спросил Тихон. Ему казалось, что слово «лифчик» слишком вульгарное.

– По-моему, на ней был белый лифчик, – смутившись, ответила Наташа. Потом встрепенулась, встала с кровати и вытащила чемодан Светы. – Да у нее их всего только два. Оба белые. Какие же еще? Красные что ли?

Она порылась в чемодане, достала бюстгальтер, развернула его и показала смущенным ребятам:

– Вот, почти такой же на ней и был в тот день.

Тихон осторожно взял белье и с сомнением произнес:

– У армян побольше был. Пообъемней. Еще я нашел у них колготки, бежевые.

– Колготок на ней не было. Какие могут быть сейчас колготки – жара. В такую погоду мы их не носим. Не замечал? – уже уверенно и немного усмехаясь, спросила Наташа и выставила вперед голую ногу.

Тихон смущенно отвел глаза.

– Тогда это не ее колготки, – решил он, не зная радоваться или огорчаться. – И бюстгальтер получается тоже не ее.

– Тихон, а помнишь, что говорил про них Борис, – вмешался Евтушенко. – Может, они и правда того…

Саша не решился при девушке назвать возможную сексуальную ориентацию грубым словом и, поэтому просто выразительно повертел руками.

– Все может быть, – согласился Тихон. – Какие-то они все-таки подозрительные эти армяне. – Он задумался, вспомнив, на кого свалился под окном. – Да и некоторые другие уважаемые люди не внушают доверия.

Рано утром Заколов выскочил из общежития и побежал на школьную спортплощадку.

Солнце выкатилось из-за горизонта и лениво прощупывало остывший за ночь город. Длинные тени еще сохраняли островки относительной прохлады, но чистый небосвод не оставлял им ни малейших шансов в борьбе с набирающим высоту светилом. Небо пока выглядело как линялая голубая тряпка, солнечные лучи пронизывали его под острым углом. Но скоро солнце подкатит к зениту, и будет бить вертикально. Тогда, вспомнил Тихон законы оптики, в ее спектре станет преобладать насыщенный голубой цвет, а тепловые волны, не сдерживаемые отражающим эффектом, безжалостно размоют контрастные температурные границы, и все живое будет с нетерпением ждать, когда же пылающая звезда насытится безграничной властью и свалится на запад, предоставив недолгую ночную передышку. А перед самым закатом, когда голубая часть спектра отражается вверх, на город упадут красные или даже багряные тона.

Когда Тихон вернулся в общежитие, ребята сосредоточенно собирались в институт. Сегодня должны были вывесить результаты первого экзамена, и каждый прикидывал, что за оценка его ожидает. А на вторую половину дня была запланирована консультация по геометрии – следующему из четырех вступительных экзаменов.