От врача я категорически отказалась.

Но Даниил категорически настоял.

Мне кажется, ему даже в этом важно было дожать тему, демонстрируя, что его решение главнее моего.

Ну, ладно, решила я, пусть почувствует себя главным.

****

— Ты до сих пор с родителями живёшь? — пока ждали скорую, Даниил осмотрелся в нашем с мамой скромном жилище.

— До каких до сих? Мне всего двадцать четыре и я не замужем. Где мне ещё жить? — вообще-то я с ним согласна: великовозрастным детям жить с родителями стрёмно. Но я ж не буду сейчас себя чморить в его глазах.

— Я уже несколько лет отдельно от мамы жил в этом возрасте. Не знаю, что тебя останавливает.

— Ну, ты сравнил конфетку с котлеткой, — фыркнула я со знанием дела. Я всегда, когда начинаю убеждать кого-то в том, что сама не считаю весомым аргументом, прежде всего себя убеждаю. — Ты мальчик, а я девочка.

Ты и должен пораньше от предков сваливать, чтобы свою пещеру в скале выдолбить, мамонтами наполнить и привести туда хозяйку. А моя задача ждать, когда меня в новую пещеру пригласят. Иначе зачем девочке мальчик, если она всё сама.

— О, да ты меркантильная особа, как я посмотрю. За пещеру и мамонта продасться готова, — Даниил шутя сморщился, всем видом изображая своё презрение.

— Вот не надо сейчас передергивать. Я за здоровую, — я подняла вверх указательный палец, подчеркивая глубину своей мысли, — адекватную женскую меркантильность. Любовь любовью, а надёжный мужчина, способный содержать семью — это правильный выбор разумной женщины.

— Ты, значит, разумная? Хомо женщинус.

— Сапиенс женщинус, тогда уж, — поправила я Даниила и показала ему язык.

Он улыбнулся.

— На самом деле, ты права. Я тебя просто подколоть решил. Сам считаю, что женщина должна выбирать альфа самца: лучшего представителя. А в наше время это кто? Успешный, обеспеченный мужчина. Женщина детей должна рожать без тревог о мамонтах и оплате коммуналки в пещере.

Вот так поворот. Я-то как раз за равноправие. Только из духа противоречия спорить начала. Ну, раз начала, то и продолжу!

— В твоей версии роль женщины в семье какая-то убогая: "должна рожать детей". Кухарку сразу представляю и поломойку, которая только и успевает, что рожать, кормить всех ею рожденных и убирать за ними. И пещера ей как тюрьма, а бесконечные туши мамонтов, как сизифов труд: сколько из них не вари, а на следующий день опять надо. И опять. И снова. Б-р-р.

Я даже плечами передернула, словно стряхнула с себя эту картину. И продолжила:

— Про меркантильную дамочку, получается, интереснее сказка: там образ коварной халявщицы, получившей блага прекрасного принца без присказки, что она за это что-то должна.

— Ты просто сама не знаешь, чего хочешь. То ли свободы, то ли семьи. —Даниил пожал плечами.

— Говоришь, как вековой дед. А сам-то знаешь, чего хочешь? — я сделала вид, что обиделась.

— Конечно знаю. Свободы. И от кухарок, и от меркантильных дурёх.

Вот он меня припечатал. Я даже растерялась. Редко со мной такое. А тут даже и сказать нечего.

— Ну и чего тогда про женщин, выбирающих альфа-самцов, выступал? Раз сам за свободу.

— Да просто так. Есть у меня такая привычка: иногда люблю в разговоре отстаивать точку зрения, с которой сам не согласен. Прикольно, знаешь ли. Иногда такие аргументы нахожу, что сам начинаю иначе смотреть на тему спора.

Вот тут я окончательно дар речи потеряла. Первый раз встречаю парня, у которого тараканы настолько созвучны с моими.

****

Терапевт скорой помощи осмотрел мою ногу и оказалось, что на лестнице в подъезде я её случайно вправила на место.