Карас указал, что подобное происходит не только в Азии: “Число представителей среднего класса в быстроразвивающихся бедных странах постоянно растет. И я не вижу никаких оснований полагать, что в последующие годы этот процесс не будет продолжаться, разве что в отдельных государствах его могут на некоторое время замедлить случайные препятствия. Но в целом глобальная тенденция очевидна”.

За последние три десятилетия социально-экономические перспективы во всем мире существенно изменились. Список этих изменений, или, лучше сказать, достижений, столь же обширен, сколь примечателен: теперь грамотны 84 % населения планеты, по сравнению с 75 % в 1990 году. Университетское образование переживает подъем, и даже средние коэффициенты в тестах на уровень интеллектуального развития стали выше по всему миру. Смертность в результате боевых действий начиная с 2000 года сократилась более чем на 40 %. Продолжительность жизни в странах, сильнее всего пострадавших от пандемии ВИЧ/СПИД, снова начинает расти. Сельскохозяйственные потребности населения удовлетворяются лучше, чем когда-либо: начиная с 2000 года производство хлебных злаков в развивающихся странах растет в два раза быстрее, чем население. Даже “редкоземельные металлы” (17 редких элементов, которые используются в производстве мобильных телефонов и при очистке топлива) теперь встречаются не так уж редко, поскольку на рынок выходят новые поставщики и производители. Одна из причин такого прогресса, пожалуй, в быстром расширении профессионального научного сообщества: в странах, попавших в исследования Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), число действующих ученых выросло с 4,3 миллиона в 1999 году до 6,3 миллиона в 2009-м{66}. Причем без учета нескольких стран с большими и постоянно растущими научными сообществами, в частности Индии.

Да и люди в целом стали здоровее и живут дольше. Согласно индексу человеческого развития ООН, куда входят показатели долголетия, образованности и дохода, что позволяет оценить общее благополучие того или иного региона, начиная с 1970 года уровень жизни вырос по всему миру. Страны, для которых этот индекс в 2010 году оказался ниже, чем в 1970-м, можно пересчитать по пальцам. И лишь в одной-единственной стране мира, Зимбабве, этот показатель в период между 2000 и 2010 годами снизился. Начиная от бедности и детской смертности до уровня образования и калорийности потребляемой пищи, основные показатели в конце 2012 года оказались лучше, чем в 2000-м. Проще говоря, миллиарды людей, которые до недавнего времени едва сводили концы с концами, получили больше пищи, больше возможностей и живут дольше, чем раньше.

Я вовсе не утверждаю, как доктор Панглосс у Вольтера, что “все идет к лучшему в этом лучшем из миров”. Каждое из вышеупомянутых достижений указывает на очевидные трудности и нештатные ситуации, которые зачастую оборачиваются трагедией. Прогресс в бедных странах резко контрастирует с положением дел в Европе и США, где средний класс после десятилетий роста и благополучия сдает экономические позиции и в результате финансового кризиса стремительно сокращается. Однако чтобы понять сегодняшние перемены и перераспределение власти и в перспективе найти более актуальное объяснение текущих событий, необходимо представлять себе картину в целом: люди живут дольше и стали здоровее, нежели прежде, и их основные потребности удовлетворены в значительно большей степени. Да, “арабская весна” и другие недавние социальные движения наглядно продемонстрировали преимущество современных технологий. Однако они куда больше обусловлены быстрым ростом продолжительности жизни на Ближнем Востоке и в Северной Африке с 1980-х годов, демографическим приоритетом молодежи, то есть миллионов людей до 30 лет, образованных, здоровых, у которых впереди долгая жизнь, но при этом нет ни работы, ни перспектив, и, разумеется, возвышением политически активного среднего класса. Неудивительно, что “арабская весна” началась в Тунисе, североафриканском государстве с лучшими экономическими показателями и самыми быстрыми темпами перехода бедняков в средний класс. Действительно, нетерпеливый, хорошо образованный, знающий, что к чему, средний класс, который хочет, чтобы прогресс шел быстрее, чем это может обеспечить государство, чья нетерпимость к коррупции превращает его в могущественную оппозицию, служит двигателем многих политических изменений этого десятилетия. Одного только роста населения и доходов недостаточно для того, чтобы трансформировать использование власти, если она по-прежнему сосредоточена в руках небольшого числа игроков. Но революция множества связана не только с количеством, но и с качественными улучшениями жизни людей. Когда люди лучше питаются, когда они здоровее, образованнее и теснее общаются друг с другом, многие из факторов, помогавших удерживать власть, утрачивают прежнюю эффективность.