– Он до сих пор цел, кстати, – сказала я. – Его еще не сдуло ветром.

– Джорди все делает хорошо. Мастер на все руки.

Мы еще немного поболтали, а затем Синклер отодвинул стул и объявил, что нам пора. Гибсоны вышли из дома проводить нас, и собаки, услышав голоса, вновь залились лаем. Мы все вместе направились к будкам проведать их. Собак было две, обе суки, одна золотистая, а другая черная. У первой были мягкая шерсть кремового окраса, томное выражение морды и темные, немного раскосые глаза.

– Она похожа на Софи Лорен, – заметила я.

– О да, – подтвердил Гибсон. – Она красавица. У нее как раз сейчас течка, поэтому завтра я везу ее в Бремор. Там, говорят, есть хороший кобель. Ну я и подумал: может, получится щенят-то заиметь.

Синклер поднял брови:

– Вы едете завтра? Во сколько?

– Буду выезжать около девяти.

– А какой прогноз на завтра? Какой будет день?

– Сегодня вечером поднимется ветер и разгонит облака. В выходные погоду обещают хорошую.

Синклер повернулся ко мне и улыбнулся:

– Что скажешь?

Я играла с собакой и почти не слушала, о чем они говорили.

– А?

– Завтра утром Гибсон собирается в Бремор. Он мог бы нас подбросить до Бремора, а оттуда мы бы прогулялись через Лейриг-Гру… – пояснил мне Синклер и обратился к Гибсону: – Вы сможете приехать вечером в Ротимурчус и подобрать нас там?

– Да, да, это можно. И во сколько примерно вы там будете?

Синклер задумался:

– Около шести? К этому времени мы, по идее, должны быть уже там. – Он снова посмотрел на меня. – Ну, что скажешь, Джейн?

Я никогда не была в Лейриг-Гру. Когда я была маленькой, туда каждое лето отправлялся кто-нибудь из Элви, и я тоже всегда мечтала пойти, но меня никогда не брали с собой, потому как считали, что у меня еще недостаточно крепкие ноги. Но теперь…

Я посмотрела на небо. Тучи, набежавшие с утра, так и не рассеялись, но по мере того, как угасал день, они начали постепенно превращаться в легкую дымку.

– А что, правда будет хороший день? – спросила я Гибсона.

– Да-да, и страсть какой теплый.

Мнения Гибсона мне было вполне достаточно.

– Да, я ужасно хочу туда пойти!

– Ну что ж, тогда решено. Значит, в девять утра у нас в доме? – сказал Синклер.

– Буду там, – пообещал Гибсон, и, поблагодарив супругов за чай и оставив их, мы направились вниз по холму и по мокрой дороге обратно в Элви.

Промозглый воздух был наполнен влагой, и под буками было очень темно. Внезапно мне стало ужасно грустно. Мне хотелось, чтобы ничего не менялось… Хотелось, чтобы все в Элви осталось как прежде, таким, как я помнила. Но, увидев Гибсона, так сильно состарившегося, я внезапно посмотрела в глаза реальности. Он был болен. Однажды он умрет. И при мысли о смерти в этот холодный сумеречный час я задрожала.

– Замерзла? – спросил меня Синклер.

– Нет, все в порядке. Просто день был долгий.

– Уверена, что хочешь поехать в горы завтра? Прогулка будет не из легких.

– Да, конечно, – зевнула я. – Нужно сказать миссис Ламли, чтобы она собрала нам с собой еды.

Мы вышли из-под буков, и неприступный северный фасад дома вырос перед нами на фоне неба. В окнах горел один-единственный огонек, желтый в синих сумерках. И я решила, что перед ужином приму горячую ванну, и тогда мне не будет холодно и грустно.

Я оказалась права. Плескаясь в мягкой шотландской воде, я задремала. Было еще рано, поэтому я нашла грелку в шкафчике ванной комнаты, наполнила ее горячей водой из-под крана и легла в постель. Целый час я пролежала в темноте с раздвинутыми занавесками, слушая бесконечные крики и гогот диких гусей.

После этого я снова оделась и, подумав, что неплохо было бы сделать мой первый вечер дома чем-то вроде праздничного события, заколола кверху волосы и накрасила глаза, как умела. Затем достала свой единственный вечерний наряд – черное с золотом кимоно из тяжелого шелка с вышивкой и золотистыми галунами. Мой отец увидел его в каком-то сомнительном китайском магазинчике на задворках Сан-Франциско и купил, поддавшись первому порыву.