Стин осторожно, с легкой дрожью в руках, начал вращать карабин. Неловкость движений оливийца вызвала улыбку у землян. Когда-то и они точно так же осваивали новое оружие. Умение и навык приходят со временем.

И хотя путешественники отказались остаться, ситуация несколько разрядилась. Тасконцы не рассчитывали получить столь дорогой подарок.

Стина сразу обступили и старейшины, и воины. Хорошо, что карабин, был не заряжен, а то не миновать несчастного случая.

Каждый оливиец пытался нажать на спусковой крючок. Пришлось вмешаться де Креньяну. Жака здесь знали лучше всех, ему доверяли. Взяв из рук дола оружие, француз подсоединил полный магазин, передернул затвор и шутливо сказал:

– А теперь заткните уши.

К удивлению наемников, фразу маркиза тасконцы поняли дословно. Многие из лесных жителей закрыли ладонями уши.

Де Креньян прижал приклад к плечу, прицелился и плавно надавил на курок. Раздался выстрел. В трехстах метрах от француза вдребезги разлетелся глиняный горшок, висевший на изгороди.

Реакция долов оказалась неоднозначной. Одни испуганно повалились на землю, вторые схватились за оружие, третьи, наиболее выдержанные, восхищенно захлопали в ладоши.

Стин остался невозмутим. Чуть помедлив, он произнес:

– Великое изобретение. Никаких луков, никаких стрел, враг умирает, даже не успев отреагировать. Сколько солдат у аланцев имеют подобное оружие?

– Все, – лаконично ответил Жак.

– Опасность гораздо серьезнее, чем мы предполагали, – покачал головой военачальник.

– Нет, – горько усмехнулся француз. – Вы даже не в состоянии представить себе, насколько силен враг. У него есть минометы, артиллерийские орудия, мощь которых превосходит карабин в тысячи раз. Один залп – и Аусвил превратится в груду развалин.

– Хочешь сказать, мы бессильны против захватчиков? – догадался дол.

– Да, – честно признался маркиз. – Ваш единственный шанс – ловить разведчиков Алана, безжалостно их уничтожать, захватывая современное оружие. Но когда сюда придет многотысячная армия, дни города будут сочтены. Есть два выхода: либо принять последнюю битву и с честью умереть, либо уйти на север. Это отсрочит покорение народа более могущественной цивилизацией. Оливия обречена. Разрозненные, слабые, враждующие между собой племена не могут противостоять высокоразвитому, безжалостному агрессору. Людские ресурсы Алана практически неиссякаемы.

– Я понял твою мысль, – вымолвил Стин. – Унас есть еще время. Мы усилим наблюдение в лесу, выставим дополнительные посты. Разведчики аланцев останутся в джунглях навсегда. Когда же придет судный день, долы сами решат, как поступить.

– Согласен, – вмешался в разговор Храбров. – Но помните, на севере у вас есть друзья. И мы, и лемы готовы в трудную минуту помочь союзникам. А теперь нам пора идти. Сириус уже довольно высоко. Окажите еще последнюю услугу – перевезите отряд на противоположный берег. Наш путь лежит на восток, на плоскогорье.

В глазах воина появилась тревога.

– Это не лучший маршрут, – проговорил тасконец. – У нашего народа северный берег пользуется дурной славой. Несколько человек исчезли там бесследно. Только отчаянные смельчаки рискуют собирать фрукты в тех местах.

Тяжело вздохнув, русич сказал:

– У отряда нет другого выхода. Переправиться через реку можно только здесь.

Возражать дол не стал. Он привык считаться с мнением других людей. Воины достаточно опытны и напрасно рисковать не будут.

Уже через двадцать минут путешественники сидели в плоскодонных лодках. Гребцы, мужчины мощного сложения, взялись за весла, и суда тронулись в путь.