– Падай, – прапор подвинул ко мне пластиковый стул и набулькал водки в совершенно родные граненые стаканы. – Ну, за встречу.

Мы выпили, закусили, мужик протянул мне лопатообразную руку.

– Юрий Дмитриевич. Можно просто Митрич. Какого хрена ты здесь забыл?

– Максим. Стволы нужны. Для дела.

– Для дела-а, говоришь… – протянул Митрич. – Для какого, интересно? На нашу контору работаешь?

– Больше на себя, Митрич…

– На себя так на себя, мне по хрену. Стволов нет, а если есть, то не про твою честь, – пробасил Митрич и внимательно посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами. – Очередь у меня. Хочешь, оставляй стволы, через пару месяцев приедешь, заберешь. Полная кастомизация АК-103 или 104 стоит две штуки. Это без учета стоимости самого автомата. И это тебе, как русскому, пендостанцам я в полтора раза дороже делаю. Новый дульный тормоз, тактический глушитель, фрезерованная крышка с планками – боковое крепление не понадобится, новый предохранитель, все это моей конструкции и личного изготовления. Цевье и приклад ставлю российские, остальным производителям до них как до Бейджинга в известной позиции. С потрохами тоже шаманю. Скорострельность немного снижается, зато точность на порядок растет. Смотри…

Мастер выудил из-за верстака автомат, только очертаниями напоминающий АКМ или АК-103. Изменилось практически всё. Странного вида многокамерный дульный тормоз, с косыми прорезями и размером побольше, чем традиционный, мушка перекочевала к газовой камере, а прицельное приспособление превратилось в откидывающийся диоптр и переместилось на крышку коробки. Практически по всему корпусу, поверху, шла планка Пикатинни. Приклад оказался телескопическим, трехпозиционным и слегка напоминал новые приклады на М-4. Предохранитель стал гораздо удобнее и немного объемнее. Пистолетная рукоятка и цевье, сплошь облепленное планками, были не пластиковыми, а из металла.

Я покачал автомат на руках, прицелился, очень удобно, и тяжелей он стал совсем ненамного.

– Из чего цевье, рукоятка и крышка?

– Специальный авиационный алюминий. Такой в космической промышленности используют, – с гордостью заявил Митрич и почесал объёмистое пузо. – А глушитель из сплава титана. Только греется он во время интенсивной пальбы, оттого покрытие слезает. Поэтому я в комплекте к нему даю специальную асбестовую ленту. Тока все эти прелести, паренек, очень дорого стоят, да и делаются в порядке живой очереди. А если хочешь АКМ шестидесятых годов, новье, со складов экспериментального длительного хранения, то придется выложить уже треху.

– А с «Винторезом» поработаешь? – поинтересовался я ради чистого интереса. У меня не то что «Винтореза», нормального «калаша» пока нет, только – еврейские клоны. Оружие отличное, но все же хочется родной «калашников». Хотя бы из патриотизма.

– Привезешь – поработаю, – лаконично ответил Митрич. – У меня их нет. Слава КПСС, наши дуроломы хоть здесь за ум взялись, не продают это оружие кому попало, как в Старом Свете. Хотя в «винте» особо менять ничего не надо, но все же я найду что улучшить. Давай конкретно, чего ты хочешь? Если просто поболтать, то тогда наливай и гони пендоса за водкой.

– Чего ты, Митрич, так сурово-то? Парень вроде нормальный, – поинтересовался я.

– Я же не говорю, что он гандон. Нормальный так нормальный, только он от этого пендосом быть не перестал. Не люблю я их, – категорично заявил мастер и разлил остатки водки по стаканам. – Давай, парень, за матушку Россию выпьем.

Выпили. Потом еще. Я все время лихорадочно соображал, что предпринять, чтобы заполучить игрушки Митрича, и готов был уже заплатить в три раза больше. Очень уж они к душе моей пришлись. Но наседать на мастера не стал, старый техник еще тот старикан, себе на уме и вполне может попереть из мастерской. Или чего похуже, мало ли, вон и молоток увесистый под рукой. Черт… и время поджимает, давно пора к Мари возвращаться. Может, попробовать его на деньгу взять?