Учение Христа начали понимать в контексте, который недопустимым образом искажает его. Который делает невозможным понимание его сокровенной, эзотерической сути. Ибо «не вливают учения благодатного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе; иначе прорываются мехи, и вино вытекает», как предостерегал тысячелетие назад митрополит киевский Илларион. Мир, который был до времени выхода книги Лютера уже тысячелетие христианским (если почитать началом торжества христианства время Константина Великого, что держался, кстати, ведической веры предков и не скрывал этого) начал постепенно утрачивать ведение Христа. И оказался к нашему времени христианским уже во многом лишь по названию. Конечно, ослабление позиций христианства объясняется не одним только распространением евионитской ереси. Но, если остальные факторы сравнивать со стрелой, направленной в тело веры, то ересь эта есть яд, которым смазано острие.

Но скажут: неужели деградация духа человечества произошла в результате лишь распространения ереси о национальной принадлежности… Бога? Да самая ведь постановка вопроса обличает полную несерьезность! Может ли быть у Бога – национальность?! Какая разница – если мы говорим, конечно, с позиций человека вправду духовного – какого именно роду-племени была плоть, взаимоданная Спасителю Девой для недолгого времени Его земной жизни? Сын Божий – Вторая Ипостась Троицы – существовал прежде мира и всякой плоти. Более того: плоть и все, что начало быть, – через Него лишь начало быть (Ин. 1:3). И ныне Сын пребывает одесную Отца, то есть превыше плоти и всего тварного, в единстве с Первопричиной всего творения. Разве не ясно из этого, сколь суетен и вообще лишен смысла вопрос: какой национальности при Своей земной жизни носил Он тело?

И это будут совершенно правильные слова. Так именно все и есть. Но, к сожалению, правильны они лишь с теоретической точки зрения. На практике же человеческой истории далеко не всегда получается, как в теории, даже если теория абсолютно правильная. Потому что реальный средний человек – не богослов и философ. И рассуждает, как правило, вовсе не как они. Коннер замечает на этот счет: «Простой, общительный человек, мой друг, говорил мне вот что: Если Христос – еврей, то какое мне, нееврею, дело может быть до этой твоей христианской веры?»

Наивное заявление, но по-человечески его можно понять, – комментирует Коннер это высказывание своего друга. Ведь иудеи ставят себя наособицу относительно всех остальных людей. Иудаизм учит, что неевреи есть второй сорт по сравнению с евреями – «избранным народом». «Вы[1] – человеческие существа, но остальные народы земли не человеческие существа, а животные», недвусмысленно заявляет Второзаконие (Втор 7:2–6). То есть для иудея национальность уже есть религия! Поэтому хотя и не все, конечно, но многие евреи держатся с представителями других народов с хорошо или плохо маскируемой спесью. И люди чувствуют это… И потому в сознании человека простого так: если Христос еврей, то и христианство – это какая-то разновидность иудаизма. А коли разновидность иудаизма, то есть учения, превозносящего евреев над неевреями, то значит и какое мне, нееврею, может быть до этого учения дело? И вот никакими рацеями, никакой философией, никаким богословием простого человека с этой точки зрения никто не собьет.

А следовательно, если не опровергать евионитское измышление о том, что Христос, будто бы, был еврей, – что получится? Часть человечества может отвернуться от учения Христа, как от, якобы, унижающего их. Еще какая-то часть может, продолжая быть христианами, начать думать, что христианское учение, будто бы, не отвергает представления о каком-то особенном статусе еврейского народа (так, Александр Мень пытался говорить что-то о «двойной избранности» еврея, обращенного в христианство). Но это будет уже не учение Христа, а полная противоположность ему! Ибо христианство не признает никакого врожденного превосходства кого-либо над кем-либо, но говорит, напротив: если хочешь быть первым – послужи всем (Ин 13:13–15) (Мат 20:26,27).