– Ну ладно, – протянул я слегка недовольно, – только не занудствуй, я же пошутил.

– Вот-вот, и про шуточки тоже забудь. Военные весьма изобретательны в борьбе с такими шутниками. Ну хватит терять время.

Толкнув ногой массивное кресло, со скрипом отъехавшее к стене и критически оценив пространство в гостиной, девушка кивнула сама себе, – Хватит, – а затем, отойдя в противоположный угол к серванту, посмотрела на меня и скомандовала, – Смир-нА!

Я тут же встал прямо. Эту команду мне доводилось слышать весь день, подскакивая с места каждый раз при входе преподавалы в класс. Поглядывая на одногруппниц, я старался делать всё в точности как они, и считал, что у меня получается весьма неплохо. Как оказалось, плохо считал.

Критически осмотрев меня со всех сторон, Илана покачала головой произнесла, – Никуда не годится?

– Чего это? – не сколько обиделся, сколько удивился я.

– Во первых руки должны быть по швам.

– Ну так и у меня, – кивнул я на прижатые к телу конечности.

Но Семенова только снова покачала головой, – Они у тебя всё-равно в локтях немного согнуты. Дава, до конца распрямляй.

Я как мог, выпрямил, но мою инструкторшу результат не удовлетворил. Только когда я, по ощущениям, практически вывернул локтевые суставы в обратную сторону, только тогда, она, наконец, нехотя признала, что пойдет.

– Теперь, как ты стоишь…

– А как я стою? Пятки вместе, носки врозь…

– Ага, врозь. Настолько, что больше похоже на какую-то клоунаду, – буркнула девушка, а затем поставила свою ногу меж моих.

– Носки сведи так, чтобы касаться моей ступни.

– И зачем? Мне так не очень удобно стоять, площадь опоры меньше.

– Затем, что так по уставу. Понял?

– Понял, – со вздохом ответил я и покорно свел носки, делая как было велено.

– Так-то лучше, – в кой-то веки, довольно произнесла Илана, – вот теперь стойка хоть похожа на настоящую. Можно приступать к изучении команды “вольно”.

– А что там изучать? – вновь удивился я, – просто стоишь свободно.

– Не верный ответ, – Семенова отошла назад, пристально меня разглядывая. – По команде “вольно” – военнослужащая должна ослабить одну ногу, причем не кто как. На общем построении все должны ослаблять одну и ту же ногу, а не вразнобой.

Посмотрев на мое скептическое выражение лица, Илана с легкой усмешкой переспросила, – Что?

– Да так, ничего. Дурдом какой-то, – выразил я свое отношение к услышанному. На всякий случай уточнил, – А ослаблять это как?

– Просто чуть согнуть в колене.

– Понятно…

– Это хорошо, что понятно, а теперь разучим команды для поворотов…

В общем взялась моя телохранительница конкретно и я стал всё больше понимать, в какую задницу попал. Нет, мой родной институт это не напоминало от слова совсем. И с чего я решил, что это будет приятное времяпровождение? А как только представил, что теперь по уставу буду жить целых три года, то пришел в форменный ужас. Нет, нет, надо что-то решать.

– Восемь, – вдруг произнесла Илана, продолжающая за мной наблюдать.

– Чего восемь? – глупо переспросил я.

– Лет, – ответила та, – не три, а восемь. После обучения еще обязательный пятилетний контракт отслужить придется в войсках. – И я понял, что последние фразы произнес вслух.

– Восемь лет?! – практически завопил я, – да за убийство меньше дают.

Посмотрел в удивленно-озадаченные глаза Семёновой и, стушевавшись, буркнул, – Шутка.

Но эта мысль, что я сам добровольно сам себя отправил в заключение, все никак меня не отпускала. Но ладно, вся эта дрессура, но как я три года буду терпеть измывания надо мной этой начальницы кафедры тактики?! Она же мне весь мозг проест.