Он прошел мимо лавки Алферова и конторы завода Новицкого, перешел улицу, переждав, пока не прогромыхает мимо оранжево-синий трамвай, и вошел под крышу торговой галереи. Здесь было спокойнее и, как будто, даже теплее: не так задувал ветер, и ледяная морось не летела в лицо.

«Профессор консерватории… Выходит, Иван помнит старые шутки и предполагает, что я их не забыл тоже. Вопрос, что с этим делать?»

Он прошел немного вперед, рассеянно рассматривая торговые витрины, и неожиданно заметил табачную лавку.

«Весьма кстати… – Генрих постоял перед лавкой еще мгновение, переводя заинтересованный взгляд с трубок на сигары и с папирос на зажигалки и винтажные коробки спичек. – Почему бы и нет? – подумал он, поймав короткую, но неслучайную мысль. – Разве это не удачная деталь? Да, – решил Генрих, толкая стеклянную дверь, – в этом определенно есть смысл, да и на вкус… Особенно в нашем климате».

Дверь поддалась, тренькнул колокольчик, и Генрих оказался в мире чудесных запахов. За высоким витринным окном властвовала холодная сырая зима, практически лишенная собственного запаха, в отличие от осени, то благоухающей созревшими плодами, то пахнущей кострами и опавшей листвой. Запахи же разговаривали с сердцем Генриха напрямую, без переводчиков и посредников, часто определяя его настроение и образ действий. И это оказалось немалой удачей для него, очутиться здесь и сейчас, на Садовой улице в доме 19, в заведении Якуба Дивеева, предлагающего «широкий выбор табачных и сопутствующих изделий». Насколько не нравились Генриху парфюмерные «ароматы», настолько же приятны и понятны были чайные дома, кофейные и табачные лавки, магазины ориентальных товаров. Но табак и чай… За этими словами скрывались великие миры, непознанные, загадочные, сулящие удачу, манящие новизной.

– Доброго дня, сударь! – поздоровался с Генрихом приказчик. – Чем могу быть полезен? Что-то определенное, или желаете рассмотреть варианты?

– И то, и другое, – усмехнулся Генрих. – Папиросы «Триумф», зажигалку… ну, скажем, вот ту, серебряную с чернением, карманную гильотинку – на ваш выбор – и… Что бы вы предложили человеку, желающему снова начать курить сигары?

– Так, так! – покивал приказчик. – Хороший вопрос, но начнем мы с очевидного. «Триумф». Не желаете взять сразу две коробки, вторая – за полцены?

– Да, нет, наверное, – покачал головой Генрих. – Не люблю, знаете ли, когда карманы пальто оттопыриваются.

– Хорошо-с! – не стал спорить приказчик. Это был симпатичный, чтобы не сказать, смешной, практически клишированный представитель своей профессии: низенький, плотный до полноты, сильно лысеющий и толстогубый. – Вот вам ваш «Триумф», – выложил он на прилавок коробку папирос, – а вот и зажигалка. Великий Устюг, ручная гравировка. Отличный выбор! Гильотинку я вам могу предложить из той же коллекции. Вот-с!

– Беру, – согласился Генрих, взглянув на ценник. – Что с сигарами?

– А что вы курили раньше? – последовал быстрый вопрос. – Отчего прекратили? И как долго не курили с тех пор?

– Курил «Ла Глориа Кубана» или «Ла Флор де Кано». Бросил под настроение, года три назад, и с тех пор никакого желания вернуть прежние привычки не испытывал. А сейчас вот, посмотрел на вашу витрину и вдруг захотелось. Так что скажете?

– Могу предложить доминиканские «Артуро Фуенте» или кубинские. Ту же «Ла Глория Кубана». Однако если хотите получить нечто оригинальное, но в вашем вкусе, возьмите «Панч». Чуть дороже, но не пожалеете.

– Ручной работы?

– Разумеется! Как можно-с! Я же вижу, с кем имею дело. Самые настоящие “