Вопреки расхожему мнению, что женщины приводят себя в порядок ради внимания мужчин, я не из их числа. Мне нужно чувствовать самой, что я по-прежнему красива, а не для какого-то чмыря, которого нужно непременно иметь, чтобы, не дай Боже, не прослыть в обществе старой девой.

Когда я слышу звонок в дверь, мои ягодицы напрягаются так, как даже не соизволяют при ягодичном мостике. Председатель с давлением или спиной? Или его жена с «что-то там тянет в боку»? А может, бабушка? Да уж, вот я и дожила, что ее визит кажется лучшим из зол. Тихо подхожу к двери.

Смотрю в глазок и глазам своим не верю. Серьезно? Этот придурок бессмертный, что ли?! Нормальная бы на хрен через дверь послала. А где я и нормальность? Тем более, когда месячные на носу и хочется всех раскромсать.

Открываю дверь и…все. Все заготовленные проклятия испаряются в миг, как и деньги на карточке, после посещения ягодного сайта, когда в нос ударяет запах пельменей. Жареных. Моих любимых! У этого гамадрила в одной руке миска горячей ароматной запрещенки, в другой пакет.

Картина маслом, я с недоедитом вся в его тарелке, он, к гадалке не ходи, в моем одеянии. Без лишней скромности, с уверенностью могу сказать, что моя пижама в виде черных шелковых шортиков и такого же цвета маечки, вызвали загруз у любителя долбить мои нервы.

– Черт, я был уверен, что встречу тебя в обереге от секса.

– В чем?

– В зачуханной майке, протертых штанах, ну или классика – фланелевый цветастый халат из девяностых.

– Вы забыли, Константин. Бигуди.

– Да чего уж там мелочиться. Сразу с химической завивкой.

– Точно. Но не срослось, – демонстративно поправляю распущенные волосы.

– Меня все-таки ждала?

– Конечно, в ящике молоток припрятан. Специально на случай если ты явишься, чтобы пробить тебе башку.

– Ой, короче, – протягивает мне миску с пельменями. Ох, разрази меня гром! – У меня в пакете смачный кусок сала с добротной прослойкой мяса и почищенный чеснок. Не китайский, заметь. А еще домашние блинчики с творогом, поджаренные на килограмме сливочного масла, – ах ты сукин сын! – И бутылка хорошего коньяка. Предлагаю зарыть топор войны. Впустишь?

Впустить? И тут в голову некстати врезается вопрос из передачи. Не дам ему войти, если ответ мне не понравится. Но задать его я не успеваю.

– Ответь на один важный вопрос: нужно ли мыть яйца?

– Не такого я ожидал. Фух. Ну ладно. Я мою каждый день. Опережая твой другой вопрос: писюн я мою не просто каждый день. А дважды, трижды и вообще я крайне чистоплотный, – в принципе каков вопрос, такой и ответ.

– Вопрос был про куриные яйца.

– Ах, куриные. Час от часу не легче. Может, впустишь и о чем-то другом поговорим?

– Отвечай на вопрос или проваливай отсюда.

– У тебя тарелка моих пельменей вообще-то.

– Что упало, то пропало. Отвечай. В случае правильного ответа, я, так уж и быть, послушаю твои извинения и объяснения и пущу тебя на коврик, который твой кот не успел обосрать, только потому что он с внутренней стороны квартиры.

– А я как бы и не собирался извиняться. Ладно, ладно. А какой правильный ответ?

– Говори, как думаешь.

– Сначала отдай пельмени, – а вот хрен тебе. Слюна уже не в силах удержаться во рту. Запах такой, что бургер нервно курит в стороне.

– Комбинацию из трех пальцев знаешь?

– Правду говорят, что внешность обманчива. Такое миловидное личико и такая…Адольфовна.

– Отвечай!

– Да, мой фюрер. Конечно, мыть! – ну вот и проваливай отсюда без пельменей. – Наверняка таков правильный ответ. Но я не мою и мыть не собираюсь, – да чтоб тебя.

– Ладно, – нехотя бросаю я, отступая в сторону. – Проходи.