3.1. Восточные языки резко выделяются так называемой факультативностью грамматических показателей, что особенно ярко проявляется в синтаксисе. Факультативность означает, что показатели подлежащего, дополнения и ряд других могут устраняться из грамматической структуры предложения без видимых последствий для его синтаксиса и семантики. На возможность опущения грамматических показателей в разных языках налагаются различные ограничения, но применительно ко многим восточным языкам, агглютинативным и изолирующим, принципиальную возможность опущения грамматических показателей едва ли можно подвергнуть сомнению. Сам по себе факт факультативности чрезвычайно важен с общетеоретической точки зрения: согласно многим авторам, грамматические единицы отличаются от лексических именно обязательностью (ср. невозможность неупотребления временных, видовых и иных показателей в финитных формах русского глагола).

3.2. Во многих восточных языках, что для западных языков нетипично, отсутствует четкая грань между простым и сложным предложением. Проявляется это свойство двояко. В одних случаях для введения одного предложения в состав другого используется та же грамматическая техника, что и для соответствующих слов и словосочетаний – членов предложения: т. е. используются падежные аффиксы и «квазиаффиксы». В связи с этим некоторые специалисты по японской, например, грамматике говорят даже о «склонении предложений». В других случаях место придаточных предложений в системе занимают разнообразные причастные и деепричастные обороты.

4.1. В предыдущих разделах мы уже видели особенности восточных языков в области морфологической и синтаксической семантики. Специфику можно найти и в словарной семантике. В частности, наблюдается склонность к сложным разветвленным классификациям имен. В языках Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии такая классификация обнаруживается в ситуации точного счета. Например, в бирманском языке нет прямого соответствия русским конструкциям типа три карандаша; вместо этого употребляется сочетание, буквально переводимое как карандаш-три-чхаун (последнее – классификатор для продолговатых предметов).

Сходную тенденцию, только по-другому проявляющуюся, можно усмотреть в кхмерском и ряде других языков. Здесь весьма употребимы слова с широким значением, указывающим на принадлежность к классу по форме предмета, его функции и т. п. Обычно эти слова используются не самостоятельно, а с такими лексическими единицами, которые ограничивают их семантику. Так, слово с примерным значением ‘нечто длинное, узкое’ передает значение ‘русло’ в сочетании со словом, означающим ‘вода’, а в сочетании со словом ‘шея’ означает ‘ожерелье’101.

4.2. Для ряда восточных языков отмечается своего рода атомизация значения, не представленная в западных языках. Прежде всего, речь идет о технике сериальных конструкций, широко известных по материалам в языках Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и (Западной) Африки. Сериальная конструкция – это цепочка глаголов в их словарной форме, не имеющих, как правило, собственных синтаксических связей (валентности глаголов, входящих в серию, вычеркиваются – глаголы жертвуют своими валентностями в пользу общей валентности цепочки/серии). С семантической точки зрения сериальная конструкция разлагает на «элементарные смыслы» содержание сложной ситуации, каждый из «элементарных смыслов» воплощается в отдельном глаголе. Демонстративной иллюстрацией может служить бирманская фраза, которая на русский переводится как ‘Министр посетил город N.’, а в оригинале представляет собой сериальную конструкцию букв. ‘Министр поехал-приехал-посмотрел-оглядел-проверил-проверил город N.’.