Варвар покатился по полу. Мимо него с шипением мелькнул хвост Аррадерса, жало разило по-прежнему, однако и на нем начинали задерживаться куски мяса жертв, насаживаясь на него, точно на вертел; еще немного – и смертельное острие скроется совсем.

И все же прежде чем клыки, резцы и зубы добрались до киммерийца, рука его случайно задела привязанный к поясу сверток с черной цепью разорванного ошейника Аррадерса. Не сознавая того, что он делает, Конан со всей своей громадной силой рванул прочную мешковину – из прорехи, точно черная змея, выскользнула зловещая цепь. По счастью, Конан держал ее рукой за обмотанную холстиной часть.

Удар – и череп ближайшего зверя лопнул, обдав все вокруг настоящим дождем из смешанных с кровью мозгов и мелких обломков костей. Труп еще катился, когда в зверинце внезапно замерло все движение. Глаза тварей неотрывно взирали на черный ошейник – а затем с истошными визгами вся уцелевшая свора бросилась наутек, не слушая отчаянных криков жреца в коричневом плаще.

Аррадерс повернул к Конану забрызганное чужой кровью жуткое свое лицо-маску.

– Мой ошейник! – прохрипел он с несказанным удивлением. – Вот уж пригодился!..

Держа на виду внушительно свисавшую из его кулака черную цепь, Конан подобрал свой меч. Жреца в коричневом уже и след простыл; не приходилось сомневаться – он уже поднимал тревогу.

Выход из зверинца также оказался не заперт. Решетка поднималась вверх, и этого строители храма почему-то сочли вполне достаточным для того, чтобы безопасно держать сотни страшилищ совсем рядом с парадными залами храма.

Конан и Аррадерс вышли в коридор. Спутник Конана на ходу срывал когтями застрявшие на острие жала лохмотья омерзительной чужой плоти.

– Вот та лестница ведет во внутренний зал, – он вытянул руку. – Там для нас уже вовсю готовится теплая встреча…

– У них полным-полно лучников, – напомнил товарищу киммериец.

– Я пойду первым и как следует их напугаю, – усмехнулся Аррадерс мертвой, нечеловеческой усмешкой. Он похлопал себя по бедру: – Посмотрим, кто быстрее – их стрелы или мои прыжки!

Выход из коридора перекрывала двустворчатая дверь, запертая с противоположной стороны на засов.

– Здесь понадобится вся наша сила, – повернулся к киммерийцу его спутник. – Как только дверь рухнет, врывайся внутрь и падай на пол. Я постараюсь отвлечь на себя первый залп, а ты постарайся добежать до стрелков прежде, чем они дадут второй!

Взявшись за руки, Конан и Аррадерс отошли на несколько шагов, а затем разом с разбегу бросились на дверь, и – то ли петли оказались недостаточно прочны, то ли плохо были откованы крепления засова – строки разлетелись в разные стороны, и тьма подземелий сменилась светом масляных ламп, в изобилии развешанных по стенам зала с черной пирамидой.

Падая на руки и перекатываясь через плечо, Конан успел заметить густые ряды жрецов; блеск копий и мечей в их руках, натянутые луки стрелков и стремительно взлетевшее в неправдоподобно высоком и длинном прыжке тело Аррадерса с поднятым мечом и выставленными вперед когтями; хвост его был поджат, готовый ударить в любое мгновение.

Аррадерс оказался прав. Первый, самый тщательно нацеленный залп лучников пропал даром. Стрелы со свистом и звоном ломались о камни, однако никому не удалось задеть бывшего слугу Сета. И, пока Аррадерс совершал свой достойный восхищения прыжок, Конан с мечом наголо мчался прямо на шеренгу жрецов, и из горла киммерийца рвался самый страшный боевой клич из всех когда-либо раздававшихся среди холмов его родины, Страны глубокой ночи…