– Зато он идиот, – добавила лошадь. – Извини!

И исчезла.

Великан направился к Алине.

Она отпрянула к костру. Там, словно в оружейной лавке, лежали потенциальные орудия убийства: меч, кинжал и даже булава.

Алина посмотрела на них, потом на великана. И выдохнула:

– Я не буду тебя убивать.

Великан расплылся в довольной улыбке:

– Е-е-е!

– Ты милый, – сказала ему Алина. – Честное слово. Но не в моём вкусе.

Великан пожал плечами и потянул к ней неожиданно длинные руки.

– Стоп! – приказала Алина.

Великан замер.

– Ты сам-то этого хочешь?

Великан нахмурился.

– Вот мне, как герою, не нравится, что нам предлагают всего два варианта на выбор. Как насчёт третьего? Судя по запаху там приготовлена отличная… чья-то нога. Как насчёт перекусить?

Великан нахмурился ещё сильнее. Потом моргнул. Тишину леса нарушил ворчащий звук из его живота.

Алина вздохнула.

– Давай-ка одевайся, а я раздобуду нам тарелки. Или хотя бы шампуры… Ага, вот. Как думаешь, эти ножи сойдут? Очень острые, ешь аккуратнее. Кстати, ты умеешь говорить?

– У-а, – откликнулся великан.

– Бедняга. Жертва писательского произвола. Тебе какой кусок? С копытом? Ты уверен? Тебе такое нра?.. Ого!..

Когда лес окончательно почернел, огонь почти погас, а вся нога была съедена, великан торжественно пожал Алине руку и сказал:

– У.

– Ты тоже ничего, – откликнулась девушка. – Хочешь, я заставлю эту… писательницу сделать тебя нормальным героем?

– У-а! – категорично покачал головой великан.

– Как я тебя понимаю! – вздохнула Алина. – Какой-то ненормальный роман.

– Уа, – согласился великан и встал. – Уа.

– Прощай, – кивнула Алина. – И спасибо за ужин. Ты классно готовишь.

– Уа, – улыбнулся великан и потопал в лес.

Алина поискала взглядом салфетку или хотя бы платок – вытереть лоснящиеся от жира руки.

– Эй! – раздалось изумлённое ржание. – Великан! Ты куда? Эй, стоять! Ты же должен был её изнасиловать! Или помереть! В смысле, помереть в процессе изнасилования! А ну стой!

Передумав, Алина взяла один из ножей.

– Знаешь, кто сейчас умрёт? Возможно даже в процессе изнасилования?

– Чего? – уставилась на неё лошадь. – Слушай, ты, своенравная героиня! То спаиваешь мне Тёмного Властелина, а теперь устраиваешь посиделки с великаном? А ну кончай менять сюжет!

– Слушай, ты, писатель, – отозвалась Алина, неожиданно сноровисто поигрывая ножом. Наверное, это было прописано в характеристиках её героини. – Угадай, куда я сейчас эту штуку засуну? Твои читатели хотят, чтобы было погорячее? «18+»? Сейчас я им это устрою.

Лошадь попятилась.

– Эй! Ты знаешь, что я сейчас исчезну и сделаю так, чтобы ножей тут не было.

– Валяй.

Но лошадь почему-то осталась. На нож в руках Алины она по-прежнему смотрела с опаской, но тем не менее не уходила.

– Послушай… Я понимаю, тебе тяжело…

– Убивать? Или стать жертвой насильника?

– Алина, ну пожалуйста! Это же любовный роман! У героини должна быть подобная история! Иначе как читатели будут ей сочувствовать?

– Но ты же у нас великий писатель. Ты и придумай, как.

– Алина…

Она последний раз крутанула нож.

– Никаких изнасилований. Или я найду, как испортить тебе жизнь… Лена.

Лошадь вздохнула.

– Слушай, нам правда надо поговорить. Но… Я честное слово не хочу тебя отвлекать, но у тебя там привязанный мужик у дерева чахнет. Ты не хочешь его освободить?

Про пленника Алина совершенно забыла: в сумраке и с мешком на голове он совершенно слился с пейзажем.

И ни черта он не чах. Когда Алина сняла мешок, под ним оказался действительно юноша, помятый, словно после попойки, которая закончилась дракой. От него и правда несло перегаром.