Отойдя от коня, старший лейтенант подошел к повозке, взял пучок свежесрезанной травы, с удивлением посмотрел на слишком большую горку сена и нагло закопался в нем. Заметив, что он поднимает за ствол оружие, я рванул к нему и, ухватив за приклад, захрипел:

– Мое-е!

– Куда тебе противотанковое ружье, лишенец?! – возмутился он, не отпуская. Но тут до него дошла глупость ситуации – на нас смотрели бойцы, смешков не было, но некоторые торопливо отворачивались, и он отпустил ствол. Почти сразу я закопал ПТР обратно, навалив сверху еще травы.

– Куда-куда, – проворчал я, осторожно как бы ненароком оттирая Немцова от повозки. – Агент же ясно сказал, что в июне будет война. Немцы нападут. Хотели напасть в конце мая, но у них мало боеприпасов было подвезено для ствольной артиллерии. Вот и увеличили срок еще на несколько недель. В середине июня, говорил, должны напасть. Вы что, с ним не говорили?

– Откуда? Я с того хутора еще в два заехал и только уже потом к вам. Еле нашли. Но ориентир с этим камнем хорош. С Рогозовым по телефону беседовал, но сам понимаешь, на такие темы не поговоришь.

– Это да, – согласился я.

– Парень ты, как я успел определить, надежный… Слухи о начале войны бродят среди комсостава армии и ГБ. Сам думаю, что война вполне может быть. Рапорты наверх были отправлены, пока молчок. Сам понимаешь, больше ничего мы сделать не сможем. Если только агент заговорит, но не думаю, что наше руководство ему поверит.

Поняв, что сказал лишнее, Немцов сменил тему:

– Что там у тебя кроме ружья?

– Да по мелочи. Головин в курсе. Кроме ПТР немецкая снайперская винтовка, ручной пулемет «браунинг»…

– Тысяча девятьсот двадцать восьмой? – перебив, спросил меня гэбэшник.

– Да, он. Еще автомат «Суоми», ну и боеприпасы для всего этого.

– Солидное и разнообразное оружие для разных задач. Но все-таки ПТР-то тебе зачем?!

– Немцы, война, чем я технику у них жечь буду?

– Думаешь, дойдут досюда?

– Думаю, и до Киева дойдут.

– Ты кому другому такое не скажи. Ладно, начальство разрешило заиметь тебе такой арсенал, но неофициально. Если что, мы не в курсе. Ясно?

– Конечно. Что я, без понятия?

– Пока непонятно. Тем более если не тут, в другом месте найдешь. С твоим шилом в заднице это нетрудно… Рапорт написал?

– Да, он у сержанта.

– Может, возьмешь напарника, или лучше двух?

– Анекдот такой есть. Один хохол – партизан, два хохла – партизанский отряд. Три хохла – партизанский отряд с предателем. Одному проще, доверяю я только себе.

– Ладно, планы у тебя есть какие?

– Да, иду к Ковелю. Там леса обширные, поохочусь.

– Не советую, это уже не совсем наша зона ответственности.

– А тут что делать? После сегодняшнего все бандиты сидят по своим ухоронкам и дрожат. Всех зверей распугали, охотнички.

Невольно хохотнув, Немцов посоветовал все-таки покататься недалеко от Луцка и так сильно не нарушать законы Советского Союза, а то ведь в другой раз могут и не успеть прикрыть. Законы-то тут стро-огие. А меня особо не назовешь законопослушным гражданином, как будто война для меня уже началась. Так она и началась, еще тогда, когда я очнулся в этом теле. М-да.

Обещал подумать. Пусть думает, что я где-то тут, а я рвану в леса. В том районе они обширные, есть где разгуляться. Нет, все-таки хорошо, что начальство так включилось в работу с этим делом, что им стало не до меня, вот и воспользуемся этим.

Немцов ушел инспектировать бункер – его решили уничтожить, вывезя все имущество, а я спокойно запряг Красавца и, не забыв прихватить Шмеля – он спал на своей подстилке под повозкой, – поехал искать место для лагеря. Стемнеет через час, следует поторопиться. Подумав, я решил править на место своей прошлой стоянки. А что искать новое, если есть хорошо известное старое?