– Он приближается! – нервно пробасил невидимка. – Что мне делать, старик?!

– Я сейчас буду.

Сканди выбежал из комнаты, а я посмотрел на скрытую ширмой кровать. Меня разбирало любопытство и надежда увидеть знакомые лица. Ведь если спасся тот незнакомец, что управлял ледоходом, то, значит, есть и другие!

Я вылез из-под одеяла и заглянул за серую ткань.

На койке под грязным покрывалом лежал очень бледный мальчик. Мой ровесник. Спутанные рыжеватые волосы, проступившие на почти белой коже веснушки. Близко посаженые глаза (под левым красовался сочный, почти чёрный фингал), на носу с горбинкой запеклась ссадина. Мальчик спал.

Постояв пару минут рядом, я зябко поёжился. От пола ощутимо веяло холодом, и мои пальцы на ногах инстинктивно подобрались. Мороз, царящий по ту сторону палубы, пытался добраться до наглых людишек, привыкших к его злобе и потому хорошо защищённых.

У кровати стояли тёплые пушистые тапки белого цвета. Мягкий мех приятно обнял мои ступни, и холод ушёл. Пол дрожал, но самую малость. Могучий корабль крошил снежную равнину, и ничто не могло его удержать.

Кроме другого ледохода. Именно эта мысль заставила меня действовать. Я направился в командную рубку. Вы можете спросить – откуда мальчишке знать, где она, – но это нехитрая наука. Каждый человек, мало-мальски интересующийся кораблями, способен определить, где жилая палуба, окутанная влажными трубами с вечно подогретой энгу. Где грузовая, стены которой покрыты инеем, а то и льдом, и лишь один закуток, у баков с топливом, хранит тепло (для дежурного мастера-инструментария, следящего за двигательным отсеком). Рулевая рубка обычно находится на верхней палубе, в куполе из закалённого и обработанного стекла, которому не страшен никакой мороз.

Но в ней должно быть очень холодно.

Там, наверху, я и застал шамана. Вместе с ним в рубке находился крупный мужчина в чёрной парке. Рулевому вряд ли исполнилось больше сорока, и от него веяло звериной силой. Несмотря на холод, от которого немела кожа, здоровяк стоял с непокрытой и абсолютной лысой бугристой головой. Его глубокие, утопленные глаза чуть щурились, выглядывая в снежной метели возможные провалы, расщелины или же ледяные зубы, лоб незнакомца разрезали глубокие горизонтальные морщины. Пол под его ногами чуть клубился паром. Это было единственное отапливаемое место в куполе.

– Здравствуйте, – сказал я.

Рулевой лишь на миг скосил на меня взгляд – и тут же вернулся к своим обязанностям. Сканди молчал, опершись кулаками о штурманский стол со стопкой карт из тонкого металла и вглядываясь во что-то позади ледохода. По прозрачному куполу барабанила ледяная крупа. Стоял день, но небо опустилось очень низко и почти слилось с землёй.

После паузы здоровяк кивнул:

– Привет, малыш.

Голос у него оказался подстать внешности. Глубокий, как Чёрные Провалы, и пробирающий до костей, как гудок ледохода-тягача.

Внимание ободрило меня. И внутри зародилась странное, но необоримое желание спросить про шапку. Я то и дело возвращался взглядом к почти красному черепу, кожу которого исперщили жуткого вида шрамы. Неужели не холодно?

Странно, что после случившегося в Кассин-Онге меня могла заботить паршивая шапка на голове незнакомца!

– Ты прав, – вдруг произнёс Сканди. Голос его прозвучал сипло и немного потерянно. – Ты абсолютно прав, мастер Эльм. Это действительно ледоход, скорее всего шапп.

Я сразу оказался у стекла.

Показалось, что холод, царящий в рубке, – это сущая ерунда. Мелочь, не стоящая никакого внимания. Потому что там, в снежной крошке, среди беснующихся ледяных кристалликов, стихия могла изодрать кожу в клочья и тут же заморозить брызнувшую из ран кровь. Среди буйства метели виднелся тёмный силуэт, в котором лишь угадывался идущий по нашему следу корабль.