– Но тогда откуда вы достаете новые экземпляры? – удивилась Полина, оглядывая великолепие на стенах.

– Собираю. Ищу по всему свету. Вот эти три привезены из Стамбула. – Доктор показал на изящные позолоченные ключи, одинаковые по форме, но разных размеров. – Ими открывали не двери, а сундуки. Этот красавец доставлен в подарок из Японии. Многое находится в антикварных лавках. Я пробовал скупать через интернет, но несколько раз был обманут.

– Подделки?

– Да. Ключ нужно слышать, а чтобы слышать, нужно взять его в руки. Они поют, вы знаете?

Полина покачала головой. Нет, она не знала, что ключи поют. Но глядя на Ковальского, любовно поглаживающего один ключик за другим, готова была в это поверить.

– Однажды я уговорил служителя в соборе Святого Стефана продать мне необычный ключ. Это обошлось мне… Нет, не буду говорить во сколько. Вы сочтете меня безумцем. Ничего особенного в нем не было, он казался даже грубоватым по сравнению с теми, что я собрал. Но стоило прикоснуться к бороздкам, как мне показалось, что в голове у меня звучит флейта. Вот здесь, – Ковальский постучал пальцем по виску.

Полина вспомнила, что, увидев ключи, тоже подумала о музыкальных инструментах.

– Иногда я просто крал их. Да-да, и не смотрите на меня с таким изумлением. Редко, потому что обычно удавалось сойтись в цене. И потом, кому нужны старые ключи? На что они годны? Для всех, кроме меня, – ни на что. Их прежние владельцы были только рады избавиться от лишнего хлама и заработать на нем.

– Но кто-то отказался продать вам ключ? Почему?

Ковальский хмыкнул.

– Коллекционер. Богатый старик, чертовски богатый! Нас занесло к нему в поместье, когда мы с Василием путешествовали по Венгрии. Он владел старинным особняком, настоящим замком. И обязан был раз в неделю выделять день на то, чтобы эту достопримечательность могли осмотреть туристы. Замок, кажется, семнадцатого века и особого интереса не представляет. Но пока нас водили по залам и утомляли рассказами о происхождении картин и мебели, я от скуки толкнул какую-то дверцу и оказался в той части замка, в которую туристов не допускали: в покоях самого хозяина. Кажется, его фамилия была Кошут… А впрочем, не помню. Прошло уже полгода…

Полина представила, как аристократичный Анжей со своей неизменной тростью крадется по замку. Ей стало смешно. Нет, все было совсем не так! Наверняка господин Ковальский непринужденно прогуливался по дворцу и выглядел куда более соответствующим ему, чем какой-то старый венгр по фамилии Кошут.

Доктор снял что-то со стены и снова сел напротив Полины. Но ключ ей не показал.

– Что же было дальше? – спросила девушка.

– В конце концов, счастливо избегая владельцев и слуг, я набрел на маленькую комнатку. В ней ничего не было, кроме картины на стене… Представьте: совершенно пустая комната, голые стены – и одна-единственная картина.

Взгляд Ковальского затуманился. Полина поняла, что мыслями он там, в комнатке замка.

– А что было на картине? – спросила она.

Но Анжей, кажется, не услышал ее.

Шесть месяцев назад

В замке было пусто и гулко. Крошечные окошки-бойницы. Дурацкие фигуры рыцарей в доспехах. Грязь на полу. И толпы бродящих туристов, глазеющих на размалеванные потолки…

Ковальский сердился. И на себя, за то, что согласился на эту изматывающую поездку. И на Василия, проявившего неожиданный интерес к архитектурным памятникам. И на хозяина замка, который не удосужился за много лет привести свои владения в порядок. Пыль на подоконниках, запущенный сад… Анжей не понимал, как можно не заботиться о собственном доме, даже если часть его отдана на откуп зевакам.