– Какая часть твоего времени уходит на ненависть к нему? – поинтересовалась Чарли. – Восемьдесят процентов? Девяносто? Или тебе мало того, что ты работаешь вместе с ним? И теперь хочешь, чтобы он полностью завладел твоими мыслями?

– Нет, это я предоставлю тебе. Довольна?

– Была бы довольна, если б ты так и думал. Я тотчас позвонила бы в тот пятизвездочный отель в Малайзии.

– Только не заводи снова эту песню о медовом месяце. Мы ведь договорились…

Саймон знал, что ведет себя некрасиво. Не желая уступать, он не дал возможности Чарли высказать ее мнение, а потом попытался представить все таким образом, будто это было их общее решение.

Как это там сказал Снеговик? Я знаю, что могу рассчитывать на вашу поддержку.

Саймон с ужасом думал про их с Чарли медовый месяц. До июля остается всего девять месяцев, и он все ближе и ближе. Саймон боялся, что облажается как мужчина, и тогда Чарли проникнется к нему отвращением. Единственный способ положить конец этим страхам – как можно скорее рассказать о собственной несостоятельности.

Он почистил зубы, побрызгал на лицо холодной водой и спустился вниз.

– Саймон?

– Что?

– Убийство Хелен Ярдли связано с Хелен Ярдли, а не с Прустом, – сказала Чарли. – Ты не найдешь правильный ответ, если задаешь неправильный вопрос.

Пруст поднялся с кресла, чтобы открыть Саймону дверь. Такого еще отродясь не бывало.

– Слушаю вас, Уотерхаус.

– Я прочел книгу. – Именно поэтому я здесь, даю тебе еще один шанс проявить благоразумие, вместо того чтобы пожаловаться на тебя в отдел кадров. Впрочем, это не был реальный шанс. Саймон не мог притворяться, будто в этом было нечто великодушное. Он просто хотел доказать, что Хелен Ярдли ошибалась.

Но как можно быть таким наивным? Разве он недостаточно хорошо изучил Пруста, проработав бок о бок с ним много лет?

– Жаль, Уотерхаус, что вы не были знакомы с Хелен Ярдли. Вы могли бы многому у нее научиться. Она пробуждала в людях самые лучшие качества.

– Что же она потом с ними делала? – язвительно спросил Саймон. – Зарывала где-нибудь в землю и оставляла подсказки?

Черт, неужели он это сказал? Странно, что после этого его пинком не вышибли из комнаты.

– Что это? – спросил Пруст, кивком указав на лист бумаги в руках у Саймона. Интересно, подумал тот, он лишь затем сдержался и подавил гнев, чтобы отказать младшему коллеге в чувстве превосходства?

– Мне кажется, сэр, есть вещи, которыми мы пренебрегаем. Я тут составил список имен тех, с кем, по-моему, нужно поговорить. Это те, кто был заинтересован в том, чтобы Хелен Ярдли признали виновной, и другие, те, которые…

– Она была невиновна.

– Есть люди, которые вынуждены цепляться за мысль, что она якобы невиновна, – нейтральным тоном произнес Саймон. – И есть другие, которым нужно цепляться за мысль, что на ее совести убийство, ибо в противном случае их собственная совесть не даст им покоя. Одиннадцать присяжных, которые признали ее виновной, адвокаты со стороны обвинения, социальные работники, которые…

– Доктор Джудит Даффи, – прочитал вслух Снеговик, выхватив листок из рук у Саймона. – Даже мне, работающему в полиции, не доводилось встречать таких насквозь злобных созданий, но эта женщина… – Он нахмурился. – Кто эти остальные? Узнаю всего нескольких: семья Браунли, судья Уилсон… Уотерхаус, надеюсь, вы не считаете, что Хелен Ярдли мог убить кто-то из судей?

– Нет, сэр, конечно нет. Я вставил его имя лишь для полноты списка.

– Чуть больше полноты, и это будет целая телефонная книга!

– Судья Уилсон сыграл ключевую роль в судьбе Хелен Ярдли. Это он отправил ее в тюрьму. Так же как и одиннадцать присяжных, чьи имена я включил в список. Любой из них мог отреагировать скверно, когда с нее сняли обвинения. Я подумал… ведь кто-то мог отреагировать чересчур скверно.