Стоит также заметить, что видение сформированного постправдой мира может составлять основу самообмана. Это действие, в результате которого человек «приводит себя в состояние убеждения о противоречивости предварительного распознавания действительности или его познания доступными ему объективными средствами»81. Самообман – действие в пространстве собственных эмоций, выбора и интеллектуального познания. Самообман порождает хаос правды, которая «становится ослабленной, а затем отрицаемой»82. Постправда облегчает рационализацию собственных «удобных» взглядов и оценок.

Следовательно, можно признать, что постправда – это новая форма хорошо известной общественной лжи, ответ на заказ многочисленных групп людей, которые ищут прежде всего подтверждение собственным эмоциям в восприятии мира. Современные Интернет-медиумы, которые могли бы служить познанию, расширяют пропасть между знанием фактическим и медийной картиной действительности, которые могли бы стимулировать готовность к поиску решений во многих сферах общественной жизни, особенно в политике, на деле распространяют постправду через новые медиумы, создают общности, опирающиеся на фальшивые представлении о мире и фобии.

По всей видимости, новое качество постправды заключается в том, что это ложь, будто бы случайно вводящая в заблуждение, но полностью конструирующая новую действительность. Это уже не ложь, служащая безотлагательным целям, достижение которых возвращает к подлинной действительности. Картина мира, данная в постправде, не минует нас и не дает себя опровергнуть, ибо раз поверив в ложь, мы убегаем от познавательного диссонанса. Мы можем, следовательно, понимать постправду в значении организованной лжи, которая, по мнению Ханны Арендт, специфична для тоталитарных систем83. Теперь она появляется как инструмент политического маркетинга, и это происходит в равной мере как в системах, которые мы признаем системами консолидированной демократии, так и в тех, которые – как нам кажется – всего лишь намереваются пойти этой дорогой. Можно и так рассудить, что растущее пустозвонство в культуре Запада и сопутствующая ей постправда являются не только эффектом усталости бытия, ибо постправда отмечается как в странах, где демократия функционирует 200 лет, так и в странах, возраст демократии в которых не свыше 20 лет. Мы придерживаемся мнения о том, что постправда родственна, прежде всего, новым средствам коммуникации, в последние годы демонстрирующим свою силу творения картин действительности. Практика общественных медиумов показывает, что приспособленная к ним информация начинает жить собственной жизнью, творит / возбуждает долгий ряд комментариев по ее поводу, комментариев к комментариям и т. д. Потом уже трудно найти непосредственный источник – самого первого отправителя, ответственного за содержание сообщения. Такая безответственность, а также призрачная анонимность, порождает у пользователя сети уверенность в том, что можно создавать альтернативные картины мира, даже такие, которые имеют мало общего с действительностью или совсем с ней не связаны.

Рассматривая затронутые вопросы через призму эмпирических исследований, отметим, что большинство (58%) опрошенных нами студентов выразило уверенность в заинтересованности политиков в таком использовании Интернета, при котором происходит поляризация политических взглядов общества. Самый высокий уровень убежденности в таком намерении политиков фиксируют студенты политологии (70%), а самый низкий – студенты журналистики (52%).