С распадом СССР, изломы на геополитической карте Центральной Азии привнесли коррективы во внешнеэкономические международные коммуникации и в контент СМИ. Также произошли фиксируемые невооруженным глазом, демографические подвижки и менее заметные миграционные процессы. На последних мы остановимся подробнее в связи с пограничными вопросами между Казахстаном и Узбекистаном.

Вопросы легитимизации трудовой миграций так называемых гастарбайтеров из бывших республик Средней Азии в Россию ставятся не первый год.

Анализ статей экспертов по «узбекской» проблеме выявляет реальные проблемы двусторонних отношений. Это – проблемы правового урегулирования, импорта-экспорта, фискального контроля, уголовной юрисдикции и т.д. [3].

Об этом, в частности, о последних по времени инициативах Президента РФ В.Путина о введении виз для граждан Узбекистана, шла речь в телеэфире КТУІ (передача «Особое мнение») в октябре т.г. Гостем передачи был авторитетный юрист М. Барщевский, выразивший свое согласие с данным проектом.

Основным аргументом для принятия более строгих мер в отношении трудовых иммигрантов в российском естаблишменте является то, что имеет место недоучет доходов и уменьшились поступления в федеральный бюджет.

Относительно отношений Казахстан – Узбекистан, данный вопрос оказывается не менее актуальным. Даже оформляя визы на въезд в соседнее государство, граждане Узбекистана настолько «вольно» стали чувствовать себя в Казахстане, что делают попытки лоббировать тему обретения автономии. Данный «вызов», безусловно, противоречит Конституции Республики Казахстан, в которой четко указано, что Казахстан является «унитарным» (неделимым) государством.

Гидроресурсы и проблема отсутствия четкого международного механизма совместной эксплуатации приграничных рек также обсуждается в региональных СМИ, однако спорадические публикации экспертов не способны решить проблему кардинально.

Межправительственные встречи, консультации, вебинары способствуют поиску оптимального варианта выхода из потенциально конфликтогенной, если не сказать, тупиковой ситуации. Латинизация, как предстоящая реформа алфавита, довольно активно обсуждается в казахстанских СМИ. При том, что имеются как сторонники, так и противники перехода с кириллицы на латынь. Любопытным представляется мнение католической паствы в стране, адепты которой горячо поддерживают смену алфавита, по понятным причинам. В академических публикациях, тема выбора латинизированного алфавита ассоциируется с реформаторской деятельностью Мустафы Кемаля Ататюрка в Турции в начале ХХ в. Любопытно, но факт: большинство авторов склонны отдавать пальму первенства в этом вопросе Ататюрку, в то время как последний заимствовал идею и проект у тюркских ученых-лингвистов СССР. Об этом пишет дочери Индире 8 мая 1933 года Джавахарлал Неру, современник революционных изменений в Евразии: «… Затем Кемальпаша перешел в наступление на турецкий язык или, вернее, на те его элементы, которые он считал иностранными. Турки пользовались арабским письмом, а Кемаль считал его и трудным, и чужеземным. Аналогичная проблема стояла перед Советами в Средней Азии, поскольку многие тюркские народы имели письменность, заимствованную из арабского или персидского языков. В 1924 году Советы созвали в Баку конференцию для обсуждения этого вопроса, и на ней было принято решение одобрить для различных тюркских языков Средней Азии латинский алфавит. То есть сами языки не менялись, но писались латинскими буквами. Была разработана специальная система знаков для специфических звуков этих языков. Мустафа Кемаль заинтересовался этой системой и изучил ее. Затем он применил ее к турецкому языку и лично развернул энергичную кампанию за ее введение. После нескольких лет пропаганды и преподавания законом был установлен срок, после которого запрещалось пользоваться арабской письменностью и вместо нее вводился латинский алфавит. Всем в возрасте от шестнадцати до сорока лет надлежало посещать школы для изучения латинского письма» [4].